В 1901 году Петр Кропоткин был приглашен Массачусетским институтом Лоуэлла для чтения серии лекций по русской литературе. Это было его второе турне по Америке, и, естественно, товарищи стремились использовать его присутствие на благо движения. Эмма Гольдман вступила в переписку с Кропоткиным и добилась его согласия на организацию для него цикла лекций. Она также посвятила свою энергию организации туров других известных анархистов, главным образом Чарльза У. Моубрея и Джона Тернера. Точно так же она всегда принимала участие во всех мероприятиях движения, всегда готовая посвящать свое время, способности и энергию Делу.
6 сентября 1901 года в Буффало Леон Чолгош застрелил президента Мак-Кинли. Сразу же началась беспрецедентная кампания преследования Эммы Гольдман как самой известной анархистки в стране. Хотя обвинение не имело абсолютно никаких оснований, она вместе с другими видными анархистами была арестована в Чикаго, несколько недель содержалась в заключении и подвергалась жесточайшему перекрестному допросу. Никогда еще в истории страны не было такой страшной общественной травли человека. Однако попытки полиции и прессы связать Эмму Гольдман с Чолгошем оказались тщетными. Тем не менее этот эпизод ранил ее в самое сердце. Физические страдания, унижения и жестокость со стороны полиции она могла вынести. Гораздо хуже была душевная депрессия. Она была поражена сознанием глупости, непонимания и подлости, которые характеризовали события тех страшных дней. Непонимание Чолгоша большинством ее товарищей практически довело ее до отчаяния. Взволнованная до глубины души, она опубликовала статью о Чолгоше, в которой попыталась объяснить социальные и личные аспекты его поступка. Как и прежде, после покушения Беркмана, она нигде не находила пощады, ее гнали с места на место, как настоящего дикого зверя. Это ужасное преследование, а в особенности отношение товарищей сделали невозможным продолжение ее пропаганды. Болезненность тела и души должна была сначала исцелиться. В 1901–1903 годах она не возобновляла агитационные туры. Она жила спокойной жизнью как «мисс Смит», занимаясь своей профессией и посвящая досуг изучению литературы, и в частности современной драматургии, которую считала одним из величайших распространителей радикальных идей и просвещенного мироощущения.
И все же одной цели преследование Эммы Гольдман достигло. Ее имя было представлено публике с большей частотой и акцентом, чем когда-либо прежде, злонамеренное преследование столь оклеветанного агитатора вызывало сильное сочувствие во многих кругах. Люди из разных слоев общества начали интересоваться ее борьбой и ее идеями. Теперь начали проявляться лучшее понимание и оценка.
Приезд в Америку английского анархиста Джона Тернера побудил Эмму Гольдман выйти из затвора. Она снова погрузилась в общественную деятельность, организовав энергичное движение в защиту Тернера, которого иммиграционные власти приговорили к депортации на основании закона об изгнании анархистов, принятого после смерти Мак-Кинли.
Когда Пол Орленев и мадам Назимова приехала в Нью-Йорк знакомить американскую публику с русским драматическим искусством, менеджером предприятия стала Эмма Гольдман. Благодаря большому терпению и настойчивости ей удалось собрать необходимые средства, чтобы познакомить с русскими артистами театралов Нью-Йорка и Чикаго. Хотя в финансовом отношении эта антреприза успеха не снискала, она имела большую художественную ценность. Как менеджер Русского театра Эмма Гольдман получила уникальный опыт. Мистер Орленев говорил только по-русски, и «мисс Смит» пришлось выступать его переводчиком на различных светских приемах. Большинство аристократических дам с Пятой авеню даже заподозрить не могли, что милая антрепренерша, которая так занятно обсуждала философские вопросы, драму и литературу за их файф-о-клок, – это «печально известная» Эмма Гольдман. Если последняя когда-нибудь напишет автобиографию, она, без сомнения, расскажет много интересных анекдотов в связи с этим опытом.
Еженедельное анархистское издание «Фри сесайти», выпускавшееся семьей Исаак, было вынуждено приостановить свою деятельность вследствие общенациональной ярости, охватившей страну после смерти Мак-Кинли. Чтобы заполнить пробел, Эмма Гольдман в сотрудничестве с Максом Багински и другими товарищами решила издавать ежемесячный журнал, посвященный пропаганде анархистских идей в жизни и литературе. Первый номер «Мозер эф» вышел в марте 1906 года, первоначальные расходы на периодическое издание частично покрывались за счет доходов от театрального пособия, предоставленного Орленевым, мадам Назимовой и их компанией в пользу журнала «Анархист». С огромными трудностями и препятствиями неутомимому пропагандисту удалось непрерывно продолжать «Мозер эф» с 1906 года – достижение крайне редкое в анналах радикальных изданий.