– Он в кошку превратится и побежит следом.
Татьяна опустила корзину на землю и серьёзно произнесла.
– Крышевой смотритель не уходит далеко от своего дома.
Алсу фыркнула, но не стала оспаривать существование мифического смотрителя, появившегося в их жизни одновременно с повседневными вещами. Инна до сих пор не подвергала сомнению, что заросли серебристого лоха кишат ветряными феями, а крыльцо их дома обкусали ступенечные грызуны.
Марина верила выборочно только в то, что ей нравилось. Унитазного попоклюя она отвергла совсем недавно, когда увидела по телевизору, что ощущение покалывания в ногах бывает от долгого сидения где угодно и унитаз тут совершенно не при чём. А вот ложечный воришка и крышевой смотритель ей нравились, с ними она ещё не распрощалась.
На следующий день после обеда Марина отправилась на первое занятие по гимнастике. По дороге на остановку вертела головой, выискивая чаек. Обычно крышевой смотритель принимал облик голубей, но ближе к морю вполне мог превратиться и в другую птицу, а то и в собаку.
За спиной болтался миниатюрный рюкзак со сменной одеждой и шлёпками, голову украшала плетёная ковбойская шляпа, украденная у отца из гаража, загоревшие запястья унизывали браслеты из мелких ракушек. С Алсу Марина договорилась, что вернётся сама. Не маленькая уже. Сестра только обрадовалась, что не придётся ехать в душный город среди дня, когда выход из тени грозит солнечным ударом. К тому же последней блажью Алсу было выбелить свою кожу до аристократической бледности.
Одиночество не тяготило Марину. Постоянное присутствие сестёр порой так утомляло, что она сбегала на пляж, никого не предупредив, чтоб мама не навязала ей в компанию Инну, а папа не отправил Алсу присматривать. Приятельства с ровесниками заканчивались, как только начиналось лето. Близких подруг у Марины не водилось, хватало сестёр. Она довольно рано обнаружила, что причиной дружить почти всегда служила возможность бесплатно прокатиться на «Афалине». К катеру Марина не ревновала только отца. Он сам относился к «Афалине» как к одушевлённому существу, разговаривал и ней и нежно поглаживал.
Первое занятие по гимнастике прошло совсем не так, как ожидала Марина. Никогда она не чувствовала себя неуклюжей или недостаточно гибкой. Бегала быстро, легко лазила по деревьям, а плавала лучше всех знакомых мальчишек. Но оказалось, её умений недостаточно для выполнения элементов, которые демонстрировали гимнастки.
Её появление восприняли откровенно враждебно. Виталий Карлович представил её девочкам заметно смущаясь, будто Марину навязали ему помимо его желания. Двадцать одинаково стройных гимнасток в чёрных купальниках и с тугими пучками на головах смотрели, не мигая и внимательно.
В оранжевых шортах и белом топике Марина выбивалась из группы, как корова в табуне чистокровных лошадок. Осанку не держала и не могла ходить, вытягивая носок на каждом шагу. Девочки перешёптывались и хихикали, поглядывая в сторону новенькой со смесью жалости и злорадства. Виталий Карлович делал вид, что ничего странного не происходит, Марину не выделял и даже не делал ей замечаний, хотя шпагат в её исполнении напоминал широкий шаг.
Когда гимнастки стали отрабатывать переворот на брусьях, Марина наконец смогла привлечь внимание тренера. Будучи совершенно неподготовленной, не знакомой с этим снарядом, полезла без опаски. Не грациозно, но легко подтянулась и сделала несколько переворотов. Виталий Карлович присмотрелся к новенькой: возможно с неё выйдет толк. Марина же решила, что гимнастику она одолеет, как непокорную волну, а враждебность девочек её не трогала.
Стоя в фойе после занятия, Марина обнаружила, что забыла в раздевалке свои многочисленные браслеты. Перед выходом в зал пришлось снять все украшения и даже любимую шляпу. На подоконнике, куда она сложила ракушечное богатство, не доставало любимого куриного бога на плетёной тесьме. Видимо кто-то позарился на её талисман. Марина разозлилась: уж лучше бы забрали браслет из митилястров, чем всамделишный амулет.
Пребывая в задумчивости, она приблизилась к двери из раздевалки и услышала в коридоре голоса. Две женщины эмоционально втолковывали третьему собеседнику.
– Ты с ума сошел? Почему ты её не отдал мне? У меня как раз новички в этом году. Твои уже третий год занимаются, что ты будешь делать с ней, она же ничего не умеет.
– Пусть будет. Подтянется до их уровня… – неуверенно возразил Виталий Карлович.
Другой женский голос вмешался в беседу.
– В началку её нельзя, там пятилетки, а ей уже семь. Но это лучше, чем с твоими. Слишком разный уровень.