— Как прикажете, госпожа Анастасия, — в пояс согнулся он, намекая, что готов служить новой хозяйке.
Звонкий смех матушки не дал мне услышать то, что произнес Северов.
Наверное, к лучшему.
Елизавета Николаевна догнала меня на втором этаже:
— Я так волновалась! — войдя следом в комнату, прижала она руки к груди. — А еще предупреждение Фариха….
Оглянувшись, посмотрела на вполне спокойную матушку…. Она действительно беспокоилась, все остальное было заслугой ее жизненного опыта.
— Печать молчания, — грустно улыбнулась я, догадываясь, от чего именно предостерег ее глава Департамента и матушкин жених в одном лице.
Елизавета Николаевна была весьма осведомленным человеком в империи. И дело не только в близком знакомстве с императором Асселем. Точнее, не только в нем.
Не очень-то тяготея к светской жизни, она, тем не менее, успела покорить достаточно чужих сердце, чтобы теперь быть в курсе происходящего не только в Аркаре, но и Ровелине, от гражданства которого Волконская не отказалась, даже сменив место жительства.
— А князь? — тут же уточнила матушка, посмотрев на меня с лукавой улыбкой.
— Мне будет интересно понаблюдать за вами, — подойдя, коснулась я губами ее щеки. — Если узнаешь что-нибудь, поделишься? — отступила, наблюдая, как азартом зажглись ее глаза.
Магии в моей приемной матери, было немного, но вполне хватало, чтобы сохранить ее зрелую красоту. Безукоризненные манеры и флер таинственности, немалую роль в появлении которого сыграло ее затворничество, непроходящая симпатия императора, любовницей которого она когда-то была….
В столице Аркара о матушке предпочитали говорить шепотом. Ее влияние на все происходящее в Марикарде трудно было переоценить.
— Посмотрим, — на мгновение отвела она взгляд. Улыбка тут же сошла с ее лица: — Тебе письмо.
Я нахмурилась:
— От него?
— Да, — кивнула матушка и, развернувшись, направилась к выходу. — Я прикажу принести ужин, — добавила она, открыв дверь. Оглянулась… и, так ничего и не сказав, вышла в коридор.
События последних суток отодвинули другие проблемы, но не решили их.
Мое родство было одной из них.
Дочь Ольги Вертановой, подданной Ровелина, и Ибрагима Аль Абар, командира летучей стражи и верного воина султана Мурада, ставшего теперь первым советником принца Орана….
Когда я искала правду о своем рождении, не могла догадываться, что она будет именно такой. Опасной.
До тех пор пока я не вышла замуж, Аль Абар не мог признать своего отцовства. Законы степи…. Стать воином я не могла — их готовили с раннего детства, только усладой для того, кого выберет для меня султан.
Письмо от отца лежало на столике в спальне. Все, как всегда — ничем не примечательный конверт без подписи. Я даже знала, что будет внутри. Несколько золотых песчинок — символ защиты и изящная вязь знакомого почерка.
— Госпожа Анастасия… — в спальню заглянула Лала, моя служанка. Воспитывалась она в том же приюте, что и я, но судьба у нас оказалась разной.
Насколько я видела, ее это нисколько не смущало.
— Приготовь мне ванну и можешь быть свободна, — не оглянувшись, попросила я.
— А ужин? — не скрывая грозных ноток, уточнила она, заставив меня улыбнуться.
Старшим следователем я была в Департаменте, здесь — барышней, за которой требовался глаз да глаз.
— Ужин оставь на столе, — не стала я спорить. Как бы немилосердно не хотелось спать, голод тоже чувствовался.
— Как прикажете, госпожа, — проворковала Лала, направляясь в купальню.
А я, подойдя к окну, сломала сургучную печать, которой был скреплен конверт.
Голубое сияние окутало ладони…. Ласково пощекотало кожу, нарисовало на ней несколько завитков и… растаяло, оставив после себя ощущение одиночества.
Чтобы не поддаться минутной слабости, развернула лист, тут же невольно улыбнулась:
'Моя маленькая дикая кошка! Моя воинственная дочь….'
Его каждое письмо начиналось с этих строк, заставляя вспоминать нашу первую встречу в степи. Ибрагим командовал отрядом летучей стражи, я — следовала во дворец принца Орана, четвертого из сыновей султана Мурада, чтобы оказать помощь в расследовании.
Ночь, степь, зыбкий свет разожженных костров и неожиданное появление воинов….
Даже среди них, одинаково жилистых, 'сухих', быстрых в своем умении убивать, Аль Абар выделялся не только статью, но и какой-то властностью, умением 'покорить', обуздать одним взглядом.