Двое суток назад….
— Виконт Рокалев был слабым магом, — подал голос Северов. Произнес спокойно, словно это не он говорил о своей дружбе с отцом убитого. — Выше второго, но до третьего уровня не дотягивал.
— Да, Ваше Сиятельство, я читал протокол. Более того, именно этот факт и помог нам определить причину смерти, — Николас заглянул в папку, которую держал в руках. — Мощный магический удар в основание позвоночника, который одномоментно 'выбил' источник его дара, остановив сердце и создав ложную картину преступления.
Я сделала пометку на лежавшем передо мной листе бумаги. Все отчеты будут внимательно изучены, но это уже потом. Сейчас же — первые впечатления.
Убийце пришлось воспользоваться магией… боролись на равных, не уступая друг другу в силе и навыках.
Назвать виконта щуплым я бы не взялась, но и особой статью похвастаться он не мог. Прошел военную подготовку — других способов попасть в курьерскую службу не было, отличался хорошей выносливостью….
Мы искали мужчину. Вывод едва ли не очевидный, но… он был первым, когда можно было говорить с уверенностью.
— Барышня Нико погибла в это же время. Следы борьбы на ее теле так же присутствуют, но незначительные. Синяки на левом плече и запястьях. Скорее всего, он удерживал ее те несколько секунд, которые потребовались, чтобы закончить заклинание.
— Какое именно? — оторвался от своего листа бумаги Вильен. Посмотрел не на Николаса, а на Ларса, эксперта из группы Ковальски.
Лица у обоих отекшие, глаза красные….
Вместо того чтобы отправиться спать, сидели всю ночь, разбираясь с тем, что у нас имелось.
Подумав о том, что надо будет их хоть на часок отправить в дежурку, перевела взгляд на Сванетти.
— Барышня Нико была убита магической петлей. На шее отчетливый след. Уровень — четыре с половиной — пять. Возможно, и чуть выше, но тут остается только гадать.
— А гадать мы не будем, — пробурчал Ковальски, опередив меня.
— А гадать мы не будет, — повторил за ним Сванетти. — Смерть графини Ланской наступила двадцатого августа, с трех до пяти после полудня. Причина — магическая несовместимость между матерью и плодом. Ритуал по увеличению магической составляющей был завершен в это же время.
— Считаете… убийца знал о конфликте с магией в роду Ланских? — поинтересовался Ковальски, вновь успев раньше меня.
— В роду Стужевых, — уточнил Сванетти. — Подобная несовместимость передается по женской линии.
— Считаете… убийца знал о конфликте с магией в роду Стужевых? — тут же поправился Ковальски.
— Что-то считать или не считать, ваша прерогатива, — не задержался с ответом Николас. — Наша — предоставить вам нужные факты.
— Если у вас больше нечего добавить, — вклинилась я в короткую, но весьма многообещающую паузу — Сванетти в Департаменте не очень-то любили, — то можете быть свободны.
— Я хотел бы остаться, — заметил Николас, не сдвинувшись с места.
Несмотря на желание избавиться от раздражающего всех фактора, кивнула. Еще один взгляд… критичный, основанный на большом опыте взаимодействия с Департаментом. Отказываться от такой помощи точно не стоило.
— Тогда, подведем промежуточные итоги, — пару раз стукнув карандашом по столу, начала я. — Нам известна последовательность, в которой были убиты эти трое. Известно, что их убийца — один и тот же маг, — в этом месте я посмотрела на Сванетти. Конкретно данный нюанс он не озвучил, но воспринимались его слова именно так.
— Действовал один человек, — подойдя ко мне и положив папку на стол, подтвердил он. Отошел обратно к окну, закончив лишь там: — Магический слепок довольно отчетливый, при опознании не ошибемся.
— Дело за малым, — проворчал Вильен, — найти подозреваемых.
Когда я недовольно качнула головой — не спал, да еще и голодный, судя по тому, как посматривал на корзинку с провизией, которую я оставила у входа, примиряюще улыбнулся.
— Известно, что этот самый убийца, весьма осведомлен о некоторых магических особенностях рода Стужевых, что, скорее всего, является семейной тайной, — добавил Ковальски, воспользовавшись паузой.
— Но вряд ли знаком с особенностями использования перстней с императорским вензелем, — продолжила я, покосившись на Северова. Тот все это время предпочитал только слушать, о чем говорили другие.