Не в том, что заинтересован, в том, что эту самую заинтересованность мы понимаем одинаково.
— Я за ним пригляжу, — хмыкнул Энгин, как мне кажется, без труда догадавшись, о чем именно я подумала, и повернул к тридцать четвертому.
В двери мы постучали одновременно. Его — открылась и снова закрылась, раньше.
Представив себе возможное начало их разговора — придворным стилем общения Паррей владел в совершенстве, не без труда избавилась от появившейся на губах улыбки. Обмен любезностями, витиеватые фразы….
Впрочем, все могло оказаться иначе. Главным для нас сейчас оставалось время.
— Чем могу быть полезен? — постоялец из тридцать третьего номера появился не оттуда, откуда я его ждала.
— Анастасия Волконская. Старший следователь Следственного департамента, — повернувшись к мужчине, только что поднявшемуся по лестнице, назвалась я. — Мы ведем расследование убийства, произошедшего два дня тому назад. Если вы позволите….
— Я уважительно отношусь к законам вашей империи, — ровно… как-то даже равнодушно, произнес мужчина. — Саид Эль Карим, — представился он. — Ювелир.
Степняк…. Чтобы описать его больше и не требовалось. Высокий, жилистый, с довольно резкими, грубоватыми, но весьма приятными чертами лица. Жгучие черные волосы, аккуратная бородка, усы…. Руки крепкие, ладони узкие, пальцы длинные….
Про возраст сказать не так-то просто. Сорок. Сорок пять. Пятьдесят….
И ведь не смотрела специально, но хватило одного взгляда, чтобы заметить все. И даже ощутить ту силу… властность, которые от него исходили.
— Вы позволите пригласить вас в номер? — не дав мне навязать свою манеру разговора, поинтересовался Эль Карим. — Или у вас не принято, чтобы женщина осталась наедине с мужчиной?
Вместо ответа отступила, пропуская ювелира к двери.
У нас не было принято, но это был не тот случай.
Он прошел в номер первым, щелчком зажег магические светильники:
— Прошу вас, — пригласил, остановившись на пороге гостиной.
Свет вокруг него был мягким, сглаживая легкую напряженность позы, оттеняя вызов, который прятался в его провокационной улыбке.
Он чем-то был похож на отца. Такой же опасный, всегда готовый к схватке….
— Я должна предупредить, господин Эль Карим, что вы имеете полное право отказаться от разговора со мной, — проходя в комнату, заметила я.
Небольшой холл, три двери. Прямо — гостиная. Налево, насколько я помнила план номера, 'любезно' предоставленный нам господином Руши, спальня. Справа находилась купальня. Вода для нее подавалась и холодная, и горячая.
— Мне нечего скрывать, — с тем же… безразличием, произнес он у меня за спиной.
— Я не об этом, — пройдя дальше, остановилась в центре гостиной.
Убранство этого номера отличалось от того, что я видела в апартаментах. Более приглушенные цвета, отсутствие нарочитой вычурности. И хотя о скромности говорить не приходилось, мебель, ковры, гобелены, шторы, отделка каминной плиты, несколько статуэток, которые были расставлены на специальных подставках, намекали скорее на утонченный вкус, чем на желание произвести впечатление.
— Я не имею права допрашивать вас, мы можем только….
— … поговорить, — не сдвинувшись с места, закончил мужчина за меня. — Но разговор предусматривает равенство тех, кто его ведет, — завел он большие пальцы рук за широкий пояс, затянутый поверх богатого халата.
— Хотите меня о чем-либо спросить? — одарив его той самой, 'наивной' улыбкой, которая не выводила из себя только тех, кто меня хорошо знал, уточнила я. — Если это не относится к делу….
— Ваше лицо кажется мне знакомым, — вновь оборвал он меня.
Защитный браслет, скрытый под рубашкой, дернул кожу холодом и… 'затаился', оставаясь на страже.
— Мне приходилось бывать в степи, — продолжая улыбаться, отозвалась я. — Во дворце принца Орина.
— Вот как? — его 'удивление' больше напоминало попытку оценить, что это ему дает. — Но я не имел чести быть представленным принцу, так что если и видел вас где-то, то точно не в его окружении.
— Мне жаль, — развела я руками, — но тогда я бессильна вам чем-либо помочь. Вы ведь прибыли в Марикард чуть больше семидневья назад? — воспользовалась его примером, не дав вставить свое слово.
— Девять, если быть точным, — он сделал шаг вперед, прислонился плечом к стене, напомнив мне уже не отца, а князя Северова. Та же внешняя невозмутимость и… невозможность предугадать, чего от него ждать дальше.