Как ни странно, но я этому совершенно не удивилась. Как и мысли о том, что этот был далеко не последним.
Глава 6
— А ты что обо всем этом думаешь? — остановившись на крыльце Департамента, спросила я у подошедшего Допроса.
Кот посмотрел на меня внимательно и… выдал свое знаменитое: 'Мяу!'
Приблудился к Департаменту он уже при мне.
Был вот такой же день… суетный, непонятный. Что-то происходило вокруг, кто-то куда-то бежал, кто-то с кем-то о чем-то договаривался, но стоило ему, побитому, изможденному, выползти из-под куста на дорожку, как все изменилось, словно в это мельтешение добавили смысл, суть, необходимость.
Красный след тянулся, отмечая его путь. Шерстка была влажной, грязной, слипшейся…. Задние лапы отбиты, на боку рваная рана…. Совсем крошка….
К зиме Допроса было не узнать. Он выправился, подрос, понял, что в этом доме едва ли не главный, и начал вести себя соответственно, каждого, кто входил в здание, встречая вот этим самым, строгим: 'Мяу'.
Любили ли мы его?!
Это была не любовь. Он просто стал одним из нас.
— Вот и я так считаю, — присаживаясь на ступеньку, согласилась я с Допросом. Откинулась на столб за спиной, устало вздохнула.
Опять вечер. И не важно, что еще не те девять часов, которые стали своеобразной отсечкой в этом деле, а всего лишь семь, усталость вновь давала о себе знать.
— Осень, — устроился рядом Сэм.
Допрос отметил своим 'мяу' и его реплику и… запрыгнул ко мне на колени. Потоптался, прокалывая своими когтями плотную ткань брюк и улегся, громогласно заурчав.
— Любят тебя мужчины, — заметил Самюэль. Вздохнул….
— Ты еще слезу пусти, — хмыкнула я, закрывая глаза.
Расслабиться не удалось:
— Сидим?! — грозно рявкнули за спиной.
Я от неожиданности вздрогнула, посмотрела на подкравшегося Лазко.
Тот ответил обворожительной улыбкой:
— Тебя Маркони ищет.
Кивнув, передала Допроса Сэму и встала:
— Он один или…? — уточнила я, заранее представляя себе будущие проблемы.
На обсуждение следственных мероприятий я не явилась — осмотр был в самом разгаре. С одной стороны меня это оправдывало — о своем отсутствии господина Соула я предупредила, с другой….
— Или, — понимающе улыбнулся Игорь. — Сидят на третьем. — Потом поднял голову, посмотрел на окна и добавил: — Там князь и еще один… какой-то граф.
— Шуйский? — опустив кота, поднялся и Самюэль.
У кого спрашивал, не понятно, но ответила я:
— Скорее всего….
— Тогда я с тобой…
— Не получится, — перебил его Игорь. — Вызывали только Настасью и Вика.
Сэм на мгновенье склонил голову, тут же ее поднял:
— Но если что….
— … ты будешь рядом, — хмыкнула я, чувствуя странное удовлетворение. Все опять оказалось, как раньше. В те времена, когда мы были просто друзьями. Просто… — Дождись Энгина и Вильена. Появится что новенькое, сообщишь.
— Сделаю! — довольно заулыбался он.
Пока не зашла в здание, я ощущала его взгляд. Спокойный, уверенный….
Допрос, решивший меня проводить, похоже, был с этим согласен.
Обычно в это время в Департаменте было немноголюдно: дежурная команда, да те несчастные, кто не укладывался в отведенное для расследования время. Сегодняшний вечер стал исключением. Пчелиный рой….
На третий этаж я предпочла подниматься не по главной, а по боковой лестнице. Там было значительно меньше народу. И взглядов…. Любопытных, сочувствующих и, даже, завистливых.
— Вы позволите? — постучав в дверь кабинета Маркони, приоткрыла я дверь.
Ковальски был уже там. Сидел за столом, который обычно занимал эксперт Маркони. Сам старший следователь стоял у окна. Когда я заглянула, повернулся….
Я не была трусихой, но в этот момент мне захотелось сбежать.
— Заходите, госпожа Волконская, — как-то… неодобрительно протянул он. — Только вас и ждем.
— Прошу меня простить, — в моем голосе не было ничего, кроме искреннейшего сожаления, — но я была на осмотре.
— Убийство? — пришел мне на помощь Фарих.
— Один удар в сердце. Скорее всего, стилет, — кивнула я, направляясь к свободному стулу, на который указал взглядом Соул. — Предварительное время смерти — с восьми вечера до полуночи двадцатого августа.
— Как раз, когда мы осматривали апартаменты, — пояснил Ковальски. Судя по тому, что повернулся к Шуйскому, слова предназначались именно ему.