— Если ничего срочного… — Ковальски дождался, когда Северов, обойдя его, остановится напротив стола.
— Главное — Катарин, — напомнила я ему о допросе Елизаветы Николаевны. — Только…
— … осторожно, — закончил он уже от двери. — И — поздравляю! — добавил, закрывая ее за собой.
— Спасибо… — фыркнула я, не без труда встретив взгляд Даниила. Вроде и обычный, спокойный, но не без пробивающегося из глубины торжества. — Я еще могу отказаться… — подняла я глаза к потолку.
— Ты уверена? — протянул он заговорщицки, наклонившись ко мне через стол.
— Предлагаешь поспорить? — вроде как удивленно вскинулась я.
На этот раз обошлось без стука:
— Эдгар Ками на рассвете покинул Марикард, — влетел в кабинет Сэм. Остановился. Склонился подобострастно. — Ваше Сиятельство….
— Вот как… — тут же подобралась я, моментально забыв о Северове и кривлянье Сэма. — А Катарин?
Вместо ответа Самюэль достал из внутреннего кармана несколько листов и, подойдя, подал мне.
Впрочем, в его успехе я и не сомневалась. У младшего Джакса, как и у его папеньки, получалось договариваться с барышнями.
Глава 10
— У меня допрос через двадцать минут… — попыталась я отстраниться, но Даниил не отпустил, продолжая прижимать к себе.
И ведь никакой страсти — мы просто стояли рядом… совсем близко, но именно вот это и вызывало смущение, вытягивая изнутри что-то столь щемящее, что на глаза невольно наворачивались слезы, а пальцы сильнее хватались за чужую одежду, не допуская даже мысли, что все может вдруг взять и закончиться.
— Ты уже говорила, — шепнул он мне прямо в волосы. По коже прошлось ознобом… тепло его дыхания, свежесть от открытого окна…. — Елизавета Николаевна просила тебя сегодня не задерживаться.
— Званый ужин? — дернулась я, но… безуспешно, лишь жестче стали его лежавшие у меня на спине ладони.
— Будут Маркони и граф Шуйский, — не то подтвердил, не то… просто поставил он меня в известность.
Ну и как тут быть нежной, когда все решают за тебя?!
— Прости, — опередил меня Северов, не дав ответить резкостью. И добавил, лишив возможности спорить: — Для Елизаветы Николаевны это очень важно.
Матушка….
Даниил был прав. Матушка неистово хотела видеть меня счастливой, считая, что для женщины подобное состояние возможно только рядом с мужчиной, способным стать верным другом, нежным возлюбленным и мужественным защитником.
Все другие кандидаты хоть по одному пункту, но не проходили испытание, что помогало справиться с ее матримониальными планами. Князь Северов не просто идеально им соответствовал, но и сумел доказать все это на деле, оставляя меня безоружной перед настойчивостью Елизаветы Николаевны.
Впрочем, ей и стараться сильно не приходилось. Меня тянуло к этому невозможному мужчине. Мне хотелось быть с ним… но не на тех условиях, которые он предлагал.
Огрехи воспитания. Я была слишком самостоятельна, научившись отвечать и за себя, и за матушку, которую безмерно любила.
— Неожиданно видеть графа Шуйского в нашем доме. После всего….
— У тебя допрос через пятнадцать минут… вроде как обиженно заметил он.
Я в ответ фыркнула ему в шею. Дипломатические навыки. Он и тут все вывернул в свою пользу.
— Да, — согласилась я довольно спокойно. — Саид Эль Каир….
— Кто?!
И ведь никаких рывков, выяснений отношений. Он просто отступил, посмотрел на меня недоуменно, словно не понимая, о ком идет речь.
— Саид Эль Каир, — мило улыбнулась я. — Свидетель покушения на Катарин Ками.
— Еще одно покушение? — вот теперь он меня отпустил. — Ты не….
— С нашим делом это никак не связано, — небрежно дернула я плечом. — Судя по всему, семейные разборки.
— Ты уверена? — нахмурился Северов.
Вот и вся романтика….
Я все еще чувствовала тепло его рук, ощущала силу и надежность, которую он для меня олицетворял, сердцем слышала его дыхание…. И от этого становилось только больнее. Трудно терять, то, что было, уже познав сладость и необходимость этого.
— Уверена, — кивнула я. Окинула его неторопливым взглядом…. — Ты можешь пообещать, что это — не очередная серьезная проблема в межгосударственных отношениях, которую ты обязан решить? — хмуро поинтересовалась я, весьма к месту вспомнив характеристику, которую дал однажды Энгин Паррей этому господину с дипломатической неприкосновенностью.
— Ты о чем? — вполне искренне удивился он.