— Я попрошу Маркони заглянуть пару раз, — тут же кивнул господин Соул.
— То, что надо, — даже не улыбнувшись, заметил Игорь. — Я могу идти?
Как бы мне хотелось оказаться на его месте….
Уверена, Игорь думал так же, но уже прицелившись на мое.
— Ты все еще боишься Маркони? — неожиданно спросил Фарих, когда Игорь отправился на свой первый самостоятельный допрос.
— Боюсь?! — изумленно вскинулась я, поторопившись отвести взгляд.
Два прошедших месяца научили меня многому, от многого и избавили. Единственное, что осталось без изменений — моя устремленность к князю Северову, с которой я то боролась, то пыталась примириться, и внутренний трепет перед Маркони.
— Нет, — уверенно качнула я головой. И, не позволив ему ни на миг усомниться в моем ответе, напомнила: — В четыре в Ратуше. Не опаздывайте.
Права ли была в том, что делала….
В каком бы душевном смятении матушка ни была, она никогда не забывала отменять назначенные встречи. Тем более столь важные, как эта….
Матушка не спала. Бросилась ко мне, как только я вошла в дом.
— Жив. В целительном сне. Если бы не Амар Каир, все могло быть значительно хуже, — шепнула я, прижимая ее к себе. — Теперь нужно только время.
— Есть в этом мире справедливость, — вздохнув, медленно, через силу, отстранилась она. — Я виновата перед графом. Он не должен был умереть, не сказав, что простил….
— Вы — ни в чем перед ним не виноваты! — жестко оборвала я ее. — Вы были юной девушкой, он — взрослым мужчиной, понимавшим в этой жизни значительно больше, чем вы!
— Настенька… — она отвела взгляд, плотнее натянула шаль, которой прикрывала плечи. — Он ведь так и не женился….
— … потому что до сих пор влюблен в глупую барышню, которой вскружил голову первым же явлением перед ней, — не без злости закончила я ее фразу. — Елизавета Николаевна, вы сами-то себя слышите?!
— Лизонька, права Настасья-то, права! — неожиданно поддержал меня Петро. И ведь так стоял за одной из колонн, что я даже не заметила. — Что прошло, то — прошло.
— Знаю я, — глухо откликнулась матушка. Подошла к лестнице, села на ступеньку. — Жалость это. Смотрю на него, а вспоминается, каким был.
— Да он и сейчас ничего! — многозначительно хмыкнула я. — Плечи. Грудь. Живот….
— Настя! — вскинулась матушка, тут же забыв о своих страданиях.
— Его раздевали при мне, — небрежно пожала я плечами. — Выглядит — великолепно, но Фарих — лучше.
— Замуж ей пора, раз уж на раздетых мужчин заглядывается, — шутливо заворчал Петро, помогая матушке подняться. — Бесстыдница!
— Я должна была присутствовать, — едва сдерживая улыбку, попыталась я 'оправдаться'. — На одежде могли быть улики. — Потом закатила глаза и добавила, с придыханием… — Живот плоский. Бедра узкие….
— Настасья! — рыкнули они одновременно.
— У меня два часа на сон, — попятилась я. — Вы тут теперь сами, — добавила, уже поднимаясь по ступенькам.
Устала. Устала до желания упасть там, где стояла, закрыть глаза и не помнить ни о чем….
— Спасибо… — голос матушки догнал, когда я уже свернула за угол.
Мысль вернуться мелькнула и… сбежала, сдавшись перед навалившимся: я сделала все, что могла….
Я еще помнила, как разделась, умылась, надев с помощью Лалы ночную рубашку, направилась в спальню….
— Настенька, пора вставать….
— Который час? — не открывая глаз, спросила я у тормошившей меня матушки. — И почему вы не ложились?
— Половина восьмого. Не ложилась, потому что выбирала платье, в котором пойду в Ратушу, — до обидного бодро ответила она. — Самюэль прислал вестника, заберет тебя в восемь.
— Значит, в Ратушу, — все так же, с закрытыми глазами, откинула я одеяло. Села, опустив ноги. — Тебе никогда не хотелось бросить все и исчезнуть? Так, чтобы при всем желании не нашли?
— Однажды я так и сделала, — шутливо поцеловав меня в нос, засмеялась она. — Но тебя я воспитала неправильно.
— Прикажите приготовить кофе покрепче, — с трудом разлепив веки, попросила я матушку. Посмотрела на нее сонно… такую свежую, веселую. — Фарих в четыре будет в Ратуше. Это я Вам обещаю.
— Знаю, — присела она передо мной на корточки. — Я написала ему и уже получила ответ.
— Даже так! — мгновенно 'проснулась' я. — И никаких интриг?
— Никаких! — легко и как-то… ясно улыбнулась она. — Ни с Фарихом.