Анастомозы зла
Все думают, что зло - это эмоциональное состояние.
Люди верующие, думают, что зло - это особая духовная категория.
На самом деле зло - это материя.
И эта материя может истощаться и возобновляться.
Люди, что - то такое подозревали, когда придумывали устойчивые выражения, вроде: « он исчерпал все свои запасы зла», или « зла на тебя не хватает».
И что же делает человек, когда у него не хватает зла? Он черпает зло из другого человека.
Мы на самом деле не так неуязвимы и цельны, и, представляя из себя ато”мное коловращение, вполне способны обмениваться избытками своей материи.
Особенно ярко это заметно на собаках.
Вы, наверное, стали бы утверждать, что собака, так сказать, копирует хозяина?
А я заявляю, что это, очень распространённая ошибка!
На деле, добрые хозяева имеют злых собак. И наоборот.
Это не вопрос влияния, а, так сказать, преобладания жизненной практики.
В этой жизни, осмелюсь сказать, всегда кто -то - автомобиль, а кто - то - бензоколонка.
К этому открытию, меня подвигла история моих же соседей по подьезду - Аубекова и Таубекова. Забавно, правда - какие схожие фамилии. Такое случается только в жизни. Любой уважающий себя рассказчик постарается придумать жизненные, но разные фамилии. А жизнь особо не старается. На неё всё равно нет судей.
Так вот, я живу на третьем этаже, а эти двое на первом. Но я вам скажу - не было более злых и склочных соседей. Заводятся с полоборота!
Музыка после девяти, собака наверху ( лает и псиной воняет), гости ( шумят), подьездная дверь ( «опять на ночь не закрыли») и прочая и прочая.
Самое главное, выступали они всегда в унисон и приятелями были закадычными. Выпивали?
Пиво по вечерам, разве кто-то может назвать пьянством?
Но случилось однажды так, что у Таубекова удалили полип в гортани, из голосовых связок, и он потерял голос. Почти на две недели.
Что было! Вы не представляете. Таубеков от злости чуть не лопается, но молчит. Зато Аубеков старается и за себя и за друга.
И тут в дело вступают те самые загадочные анастомозы, мной открытые.
Из медицины мы знаем ( а я кончал когда-то медучилище), что анастомозы возникают при закупорке крупных сосудов. Тогда мелкие сосуды укрупняются и начинают брать на себя их функцию. Анастомоз по простому - это проход.
Уж не знаю, от кого первого изошли те загадочные энергетические щупальца подключения.
В общем, непонятно, то ли Таубеков присоединился к Аубекову, потому что был переполнен злом, ищущим исхода, то ли Аубеков перестарался за двоих и израсходовал свои запасы слишком быстро. Но между ними возникла таинственная духовная связь. Аубеков скандалил, а Таубеков служил аккамулятором.
И удивительное дело - Таубеков начал добреть. Это было видно по тому, как разгладились вдруг все его морщинки - клинышки между бровями, угрюмая складка в углах рта.
Постояв возле Аубекова, Таубеков уходил умиротворённый и сияющий.
И это имело свои последствия.
Сначала он начал пытаться помогать жене по хозяйству. То посуду помоет, то хлеба принесёт из булочной.
Жена встревожилась, и обегав с этой новостью подруг, засобиралась к бабке, вдруг кто наложил порчу на её супруга. Что конечно, показывает её как женщину тёмную, но добрую.
Самое главное - Таубеков перестал бить жену по субботам.
А это ведь было знаковым явлением. Что - то вроде брендового ярлыка. Айша, то с фонарём на правом глазу, то на левом.
Бил избирательно и бережливо. Давал заживать одному глазу, пока метил другой.
Недаром говорят - бьёт, значит любит.
Правда, это, наши досужие предположения. Ведь Айша была не в претензии, никуда жалоб не подавала, а то, что слишком часто спотыкается и падает, так, наверное, у неё что-то сосудистое. И вдруг без синяков! То есть совсем.
На этом дело не закончилось. Таубеков помог соседке, бабе Люсе, донести кошёлку из магазина.
Погладил соседского пса - ротвейлера Джека.
Самое главное, Джек, неизменно захлёбывающийся лаем при виде Беленького и еле сдерживаемый хозяином, вдруг, дал себя погладить и счастливо скулил при этом.
Всё было ясно. Во всяком случае - мне.
На Таубекова снизошла святость.
Но вы ошибаетесь, если думаете, что я, бросился искать телефонный номер папской канцелярии.
У меня возникла своя теория святости - анастомозы зла.
Всё очень просто. Ты отдаёшь кому-то своё зло, а сам добреешь.
Вон Франциск Ассизский, думаете просто так начал вдруг цветочки нюхать и птичек кормить?
Сначала надо вспомнить, в какую эпоху он жил. Он жил в эпоху, когда люди словно взбесились от зла.
Ясное дело - Франциску оставалось только отдавать своё зло окружающим, а самому добреть и покрываться неземным сиянием.