Макс. Как видите.
Бьянка. Значит, он любил меня?
Макс. Горячо, бесконечно, вечно — как и всех этих. (Показывает на пакеты).
Бьянка. Как… всех этих!.. Что это значит? Это все только цветы?
Макс. Цветы, письма, локоны, фотографии. Мы занимались сейчас приведением их в порядок.
Бьянка(раздраженным голосом). В разные рубрики.
Макс. Да, очевидно.
Бьянка. И в какую я попала?
Макс. Я думаю… в эту! (Бросает конверт в камин).
Бьянка. О!
Макс(про себя). Я мщу за тебя, как могу, друг Анатоль… (громко). Так, а теперь не сердитесь… Садитесь сюда ко мне и расскажите что-нибудь о последних трех годах.
Бьянка. Как раз я теперь к этому расположена! Когда тебя так принимают.
Бьянка. Ведь я же ваш друг… Идите сюда, Бьянка… расскажите мнe что-нибудь!
Бьянка(позволяет усадить себя в кресло у камина). Что же вам рассказать?
Макс(опускаясь в кресло напротив нее). Например о «похожем» в Петербурге.
Бьянка. Несносный вы!
Макс. Итак…
Бьянка(сердито). Да что я должна рассказать.
Макс. Только начните… Был некогда… ну… был некогда большой, большой город…
Бьянка(с досадой). Там стоял большой, большой цирк.
Макс. И там была маленькая, маленькая артистка.
Бьянка. Она прыгала через большой, большой обруч… (легко смеется).
Макс. Видите… уже идет! (Занавес начинает медленно опускаться). В одной ложе… ну… в одной ложе сидит каждый вечер…
Бьянка. В одной ложе сидит каждый вечер один прекрасный, прекрасный… ах!
Макс. Ну… И…?
Занавес опустился.
Сувениры
Лица: Анатоль, Эмилия
Комната Эмилии, убранная в меру элегантно. Вечерние сумерки. Окно открыто, вид на парк; верхушка дерева, еще с сохранившейся кое-где листвою, видна за окном.
Эмилия. А… так вот гдe ты! И за моим письменным столом?… Да, но что ты делаешь там? Ты роешься в моих ящиках?.. Анатоль!
Анатоль. Это мое право — и я был прав, как сейчас оказывается.
Эмилия. Ну — что ты нашел? Свои собственные письма!..
Анатоль. Как? — А это здесь?
Эмилия. Это?
Анатоль. Это два маленьких камня?.. Один рубин, и этот другой, темный? — Я их обоих не знаю, они не от меня!..
Эмилия. Нет… я… забыла…
Анатоль. Забыла? Так хорошо они были спрятаны; там, в углу этого самого нижнего ящика. Сознайся лучше сразу, вместо того, чтобы лгать, как все… Так… ты молчишь?… О, дешевое негодованье… Легко молчать, когда ты виновата и уничтожена! Теперь, однако, я поищу дальше. Где ты спрятала другие украшения?
Эмилия. У меня нет других.
Анатоль. Ну — (с силою вытягивает ящики).
Эмилия. Не ищи — клянусь тебе, у меня ничего нет.
Анатоль. А эти — почему эти здесь?
Эмилия. Я была неправа… быть может!..
Анатоль. Быть может!.. Эмилия! Мы накануне того дня, когда я хотел жениться на тебе. Я искренно верил, что все прошлое забыто… Все… Письма, веера, тысячи безделушек, которые напоминали мне то время, когда мы не знали друг друга… все это мы вместе с тобой бросили в огонь… Браслеты, кольца, сережки… все это мы раздарили, разбросали — они полетели с моста в воду, через окно на улицу… Здесь на коленях предо мной ты клялась мне… «Все, все прошло — только в твоих объятьях я постигла, что такое любовь…» Я естественно поверил тебе… потому что мы верим всему, что нам говорят женщины, от первой лжи, которая нас делает блаженными…
Эмилия. Что же мне вновь клясться?
Анатоль. К чему это?.. Все кончено… кончено между нами… О, как искусно ты играла! Как в лихорадке, будто с намерением отмыть всякое пятнышко от твоего прошлого, ты стояла здесь пред камином, когда листки, связки и разные безделушки пылали в огне… А как ты рыдала в моих объятьях, когда мы прогуливались по берегу реки и бросили тот драгоценный браслет в мутную воду, где он тотчас и потонул… как ты там плакала, — эти слезы просветления, слезы раскаяния… глупая комедия! Видишь теперь, что все это было напрасно? Что я все же не доверял тебе? Что я имел основание порыться там у тебя?.. Почему ты не говоришь?… Почему не защищаешься?..