Макс. Почему же нет?
Анатоль. Почему я ей не верен?… Ведь я же несомненно ее люблю.
Макс. Ну, да! Мужчина!
Анатоль. Старая глупая фраза! Ведь мы хотим убедить себя, что женщины в этом отношении устроены иначе, чем мы! Да, некоторые… те, которых запирает на замок мамаша, или те, которые не имеют темперамента… Мы совсем одинаковы. Когда я говорю женщине: я люблю тебя, только тебя, — я вовсе не думаю, что я ее обманываю, даже если я предыдущую ночь провел на груди у другой.
Макс. Да… ты!
Анатоль. Я… да! А ты, может быт, нет! И она, моя обожаемая Кора, может быть, нет? О! И это доводит меня до бешенства. Если бы я на коленях пред нею сказал ей: мое сокровище, мое дитя, — все я прощаю тебе вперед — только скажи мне правду. — Что это мне помогло бы? Она лгала бы, как прежде — и я остался бы при том же, что знал и прежде. Сколько женщин умоляли меня: «Ради Создателя! скажи мне… ты в самом деле верен мне? Ни слова упрека, если ты неверен; но правду! я должна знать ее»… Чем я на это отвечал? Лгал… спокойно, с блаженной улыбкой… с чистейшей совестью. Зачем мне огорчать тебя, думал я про себя? И я говорил: Да, мой ангел. Верен — до смерти. И она верила мне и была счастлива!
Макс. Ну и следовательно!
Анатоль. А я не верю и не счастлив! Я был бы счастлив, если бы существовало верное средство заставить говорить эти глупые, милые, презренные существа или узнать истину какими бы то ни было иными способами… но такого не существует, кроме случая.
Макс. А гипноз?
Анатоль. Как?
Макс. Ну… гипноз… Я так рассуждаю: ты усыпляешь ее и говоришь: ты должна сказать мне правду.
Анатоль. Гм!
Макс. Ты должна… слышишь ты…
Анатоль. Странно!
Макс. Ведь это должно бы удаться. И вот ты спрашиваешь ее дальше… Любишь ты меня?… Другого?… Откуда ты?… Куда ты идешь?… Как зовут того, другого?… И так далее.
Анатоль. Макс! Макс!
Макс. Ну!..
Анатоль. Ты прав!.. Можно было бы сделаться волшебником! Можно было бы извлечь правдивое слово из женских уст…
Макс. А следовательно? Ты имеешь выход из затруднения! Ведь Кора несомненно подходящий медиум… уже сегодня вечером ты можешь узнать обманутый ли ты любовник или…
Анатоль. Или Бог… Макс!.. Дорогой мой!.. Я чувствую себя как бы освобожденным… я стал совсем другим. Я держу ее в своей власти…
Макс. Право, мне очень любопытно…
Анатоль. Как? Разве ты хоть каплю сомневаешься?
Макс. Ах, так, другие не смеют сомневаться, только ты…
Анатоль. Конечно!.. Когда супруг вышел из дому, где он только что поймал свою жену с любовником, и встретит друга, который скажет ему: я думаю, твоя жена обманывает тебя; ведь он не ответит ему: я только что убедился в этом… он наверное скажет ему: ты — лжец…
Макс. Да, я почти забыл, что первая обязанность друга — сохранять иллюзии своего друга.
Анатоль. Тише…
Макс. Что там?
Анатоль. Разве ты не слышишь? Я узнаю шаги ее. когда они раздаются еще во дворе дома.
Макс. Я ничего не слышу.
Анатоль. Уже совсем близко!.. на лестнице… (Отворяет дверь) Кора!
Кора за сценой. Добрый вечер! О, ты не один..
Анатоль. С другом Максом!..
Кора(входя). Добрый вечер! У-у! в темноте?…
Анатоль. Ах, ведь еще сумерки… Ты знаешь, я люблю это.
Кора(гладит ему волосы). Мой маленький поэт!
Анатоль. Моя милейшая Кора!
Кора. Но я все же зажгу свет… ты позволишь. (Она зажигает свечи в подсвечниках).
Анатоль(к Максу). Разве она не восхитительна?
Макс. О!
Кора. Ну, как вам живется? Тебе Анатоль… Вам, Макс?… Вы уже давно болтаете?
Анатоль. Полчаса.
Кора. Так. (Снимает шляпу и накидку). И о чем?
Анатоль. О том, о сем.
Макс. О гипнозе.
Кора. О, уже опять гипноз! Совсем вы помешались на нем.
Анатоль. Ну…
Кора. Слушай, Анатоль, я хотела бы, чтобы ты меня как-нибудь загипнотизировал.
Анатоль. Я… тебя?…
Кора. Да, это мне представляется прекрасным. То есть, — чтобы именно ты.
Анатоль. Спасибо!
Кора. Чтобы кто-нибудь чужой… нет, нет — этого бы я не хотела.