Все эти условия члены Директории объясняли необходимостью сохранить от распада экономику Украины, но большинство крестьянской бедноты расценило их как уступку помещикам и кулакам и потому выражало недовольство новым правительством. Со своей стороны, помещики и буржуазия тоже были недовольны политикой Директории, ибо она явно игнорировала их интересы.
В декларации Директории было сказано:
«Директория является временной верховной властью революционного времени ... Власть в Украинской Народной Республике должна принадлежать только трудящимся классам — рабочим и крестьянству, тем классам, которые добывали эту власть своей кровью»**.
Власть на местах Директория намеревалась передать Трудовым радам (советам) крестьян, рабочих и трудовой интеллигенции.
В декларации от 26 декабря было записано, что лишаются права голосования «классы нетрудовые, эксплуататорские, которые живут за счет трудового класса». Врачей, адвокатов, журналистов, профессуру, учителей городских средних школ (реальных училищ и гимназий) тоже зачислили скопом в категорию «эксплуататоров». К «трудовому классу» Винниченко, Петлюра и их сторонники отнесли сельскую интеллигенцию — учителей и фельдшеров. Таким образом, украинские революционные демократы не оценили положительного опыта гетманского режима по включению в строительство государственности всех лояльных специалистов, независимо от национальной принадлежности и социального происхождения. В плане ограничения политических прав городской интеллигенции, не говоря уже о буржуазии и помещиках, социалистическая Директория со своими Трудовыми радами ничем не отличалась от большевистских советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.
Законодательная власть в УНР принадлежала Трудовому Конгрессу, который выбирало «трудовое население». Все эти ограничения политических прав привели к тому, что Директория была лишена поддержки подавляющего большинства специалистов, промышленников, чиновников государственного аппарата — всех тех, без кого нормальное существование государства невозможно.
28 января 1919 года Директория созвала Трудовой конгресс из представителей новых местных органов власти — Трудовых рад. Была установлена квота для делегатов от основных социальных групп: 377 крестьян, 118 рабочих, 33 «трудовых интеллигента». Система социальных квот весьма напоминала большевистскую «демократию», разве что в отличие от «совдеповской» России вместо рабочих преимущество получили крестьяне. Из общего числа 528 делегатов 65 человек (12,3 %) было от Галичины (как раз в это время было провозглашено объединение УНР и ЗУ HP). Украинские большевики конгресс игнорировали, объявив ему бойкот.
Петлюра, Коновалец и армейские командиры были против привлечения войск к выборам. Опасаясь левацких (даже анархических) настроений повстанцев, они выдвинули принцип аполитичности армии. Как видим, Трудовой конгресс избирался на основе недемократических принципов, а условия самих выборов исключали свободное волеизъявление. Директорию Трудовой конгресс не избирал, а только признал ее. Но все же это было некое подобие народной легитимации. У большевиков и того не было.
На заседаниях конгресса сразу проявились противоречия между фракциями разных политических партий. Наибольшее представительство получила крестьянская фракция, выражавшая интересы центра партии украинских эсеров. Внешняя политика Директории — борьба против советской России и попытка соглашения с Антантой — вызвала отрицательное отношение со стороны этой влиятельной фракции. Винниченко со своими леворадикальными товарищами склонялся к союзу с Москвой, тогда как умеренные деятели и армия предлагали союз с Антантой. Впрочем, эту проблему решили сами большевики: красные войска напали на Харьков.
Голосования, происходившие на заседаниях конгресса, показали, что Директория стремительно теряет поддержку со стороны большинства социальных групп населения, прежде всего со стороны крестьянства, не согласного с уступками странам Антанты, симпатизирующим российским белогвардейцам.
Левые фракции покинули конгресс, сняв с себя ответственность за его решения. Последние заседания конгресса происходили в тревожной обстановке прифронтовой полосы. Директория получила вотум доверия, после чего конгресс разошелся, оставив несколько комиссий, которые ничего не решали. Производя революционную перестройку всех структур гетманской державы, деятели Директории не имели четкого представления, чем их заменить.