Массовое появление лемонов-мучителей в русской иконографии XVII в. не вызвало резкой отповеди ни клириков, ни светских авторов. Однако переводные тексты, в которых фигурировали инфернальные монстры, несколько раз подвергались критике. Так, знаменитый монах-богослов Максим Грек, комментируя популярный в Европе сборник «Луцидариус», переведенный с немецкого в XVI в., осудил фрагмент, в котором речь шла об адских драконах и червях2. Он утверждал, что Писание ничего не говорит о таких созданиях, не упомянув правда евангельские слова о грешниках в геенне, «идеже червь ихъ не оумирает» (Мк. 9:48). Точно так же поступили в 1627 г. московские цензоры Илья и Иван Наседка, обличавшие «Евангелие учительное» украинского книжника Кирилла Транквиллиона-Ставровецкого. Кирилл подробно, как это часто происходило в католических видениях мира иного, описывал грозных адских монстров. Московские критики жестко осудили его рассказ: «И все то сопротивно богословцеме пишете, глаголюше, яко ничтоже греш- никоме около себе видети, ниже червя грызушаго непрестанно»3. Упомянутый в Евангелии червь, если и существует, то остается невидимым, а страдания грешных душ никак не связаны с бесами.
Самая острая полемика с «Евангелием Учительным» приходится на середину XVII в. (между 1649 и 1666 гг.), когда в Москве был составлен новый обличительный текст — «Свиток укоризненный Кириллу Транквиллиону- Ставровецкому»4. Его автор пространно цитировал «еретический» трактат и подвергал разгромной критике все описания геенны. По словам украинского богослова, в преисподней нечестивцев ждет Вельзевул, «всякой твары страшнейший, брыдкий и лютейший», и Левиафан, «велио рыба» огненного моря, огромный, как гора или как тысяча гор. Левиафан изрыгает из пасти громы и огонь, из его ушей идет дым, а из ноздрей вырываются «сапаня» (вздохи), которые раздувают адский огонь (похожие описания адского «мужа» можно
1 О границе между «реалистическим» и «символическим» толкованием видений мира иного на средневековом Западе см.: Майзульс М.Р. Реальность символа и символ реальности в визионерском опыте Средневековья // Одиссей: Человек в истории. 2009. М., 2010.
2 Сочинения преподобного Максима Грека, изданные при Казанской духовной академии. 2-е изд. Казань, 1897. Ч. 3. С. 187.
3 Опарина Т.А. Иван Наседка и полемическое богословие киевской митрополии. Новосибирск, 1998. С. 374.
4 Там же. С. 394-396.
19
встретить, например, в хорошо известной на Руси «Повести о видении Козьмы игумена»). Оба монстра, Вельзевул и Левиафан, умножают муки грешников. Процитировав эти фрагменты, русский книжник саркастично пожалел их автора: «плача, брелил Кирил...»1. В ироничной полемике, которая занимает много страниц рукописи, автор «Свитка» утвержлал, что демоны не могут быть палачами.
«Како Кирил сатану во огни царствовати глаголет, а не мучитися ... Аукавии само бо погибши и связани во ад и огню предании на вечное мучение. Како другим умножати будут муки и мучители грешником быти и геенною владети?»; «А еже бури зелиые и ветры и молнии и громы страшные от шатанов пускаются, но и град велии огненный тамо, рече, биющъ грешники, яко млатом. Сего от святых богословцев никто же рече, ниже помысли, точию треокаянный Кирилл Транквилион»
«Свиток укоризненный Кириллу Транквиллиону-Ставровецкому»2.
Представление о бесах-мучителях всякий раз осуждалось как что-то чуж- лое православию и еретическое. Олнако лемоны-истязатели задолго до этого фигурировали во многих житиях и визионерских текстах, переведенных или написанных на Руси (например, в Волоколамском патерике)3, и активно действовали в различных сюжетах иконографии. Идея, что все описания ада как камеры пыток — это лишь иносказание, в средневековой Руси была достоянием узкого круга богословов, и вряд ли могла господствовать.
Интересно, что некоторые иконописцы конца XVII в. проигнорировали (скорее всего, просто не зная об их существовании) все обличительные пассажи ученых книжников. Словно вступая в спор с автором «Свитка укоризненного», создатели иконы «Страшный суд» из музея-заповедника «Александровская слобода» изобразили десятки звероподобных бесов и монстров разных цветов. Композиция иконы явно копирует западные образцы и далеко отходит от византийской и древнерусской иконографии4.
1 Кирилл Транквиллион-Ставровецкий. Евангелие Учительное. Рохманов, 1619. Л. 24; Опарина Т. А. Указ. соч. С. 409. Ср.: Himka J.-P. Last Judgment Iconography in the Carpathians. Toronto; Buffalo; L., 2009.
2 Опарина T.A. Указ. соч. С. 406-410.
3 Древнерусские патерики. Киево-Печерский патерик. Волоколамский патерик / Полг. к печ. А.А. Ольшевской, С.Н. Травникова. М., 1999. С. 97.