***
Лютая сестра находит этого бывшего промежуточного владельца завода. Тот, разумеется, полный лох и лузер, живущий в грязи, не умеющий даже бульон сварить и помыть за собой посуду. Занят великим общественно-полезным делом - пишет мемуары про своё великое прошлое. В общем, читатель испытывает негодование, видя такого слизняка. Слизняк начинает жаловаться, что жизнь не дала ему шанса, все его предприятия накрывались медным тазом, и самым лучшим его шансом был тот прекрасный двигателестроительный завод. Но по вине проклятых богачей этот шанс не сработал, то есть жизнь не дала ему шанса. Вот первому владельцу завода жизнь дала шанс - он начинал простым механиком из гаража, а стал миллионером (дада, у мадам опять появляется селфмейд инженер-миллионер, мы уже начинаем привыкать). А вот ему шанса не было дано, его возмутительно кинул банкир по имени Мидас - не дал, сцуко, денег на покупку завода, ибо, изучив историю его лопнувших дел, не доверил бы ему и тележку зеленщика.
(Тут идёт экспозиция: лютая сестра вспоминает этого великого банкира. Ах, какой был великий человек! Всё, до чего он дотрагивался, превращалось в золото - потому что знал, к чему притрагиваться. Его прозвали Мидасом - и он официально сменил своё имя на Мидас. Сам он, разумеется, был высокий и стройный, финансовый гений, и исчез лет десять назад самым загадочным образом: однажды ушёл из банка со счастливым лицом, купил букетик и больше его никто не видел. Все счета оказались закрыты до сантика, шито-крыто, никаких оснований хоть в чём-то упрекнуть - но колоссальное состояние его исчезло без следа вместе с ним.)
А слизняк, на фоне её позитивных воспоминаний, всё стонет: какой этот Мидас был мерзавец, и я единственный человек в истории, сумевший его победить: я нашёл на него управу, благодаря новым законам обязал через суд дать деньги - но он, мерзавец, взял и исчез. Но нашёлся другой банкир, очень добрый человек, дал денег. Они с дружками взялись за дело и тупо стали производить ту самую модель двигателя, на которой прежний хозяин делал самые баппки - но какая-то выскочка из Колорадо (он называет имя того самого деляги, который сейчас делает дизеля для концерна лютой сестры), имел наглость выпустить новый двигатель того же класса, только вдвое дешевле. Вот у прежнего владельца такого смертельно опасного конкурента не было, ему повезло. Лаборатория? Да, была лаборатория - но тратить деньги на какие-то там исследования мы не имели возможности, нам было не до этого, мы боролись за модернизацию этого социально устаревшего завода - покрасили в яркие цвета, кафетерий и комнату отдыха пристроили, нормальную душевую кабинку пристроили к кабинету директора… (А ещё этот тупой слизняк несёт псевдомарксистскую тарабарщину - про то, что производительные силы, дескать, формируют разум людей (эвона как!) - вот они, дескать, и ждали, пока производительные силы в виде заполученного ими завода разовьют им разум, но жизнь не дала им этого времени. Все кругом виноваты, все их подвели, и даже ж/д концерн закрыл ветку. Читателя просто трясёт от возмущения, что такой тупой слизняк мог заполучить власть над огромным заводом. А псевдомарксистская тарабарщина, которую этот слизняк несёт, является очередной прививкой для неискушённого читателя от коммунистических идей - он ведь, читатель, своими глазами видел, какие тупые слизняки эти ваши марксисты. В общем, опять обычное пропагандистское чучело.) Помнит ли этот слизняк кого-нибудь из инженеров, работавших в той лаборатории? Нет, конечно - делать ему было нечего, как общаться со всякими инженерами. Слышал ли он про разработку нового типа двигателя? Нет, конечно - топ-менеджер его уровня не должен заниматься такой ерундой, он в это время обивал пороги в НЙ и Чикаго в поисках денег для завода. Сохранились ли заводские отчёты? Конечно, сохранились! И слизняк приносит уже предвкушающей удачу лютой сестре папку… с газетными вырезками своих интервью. "Видите, я был фигурой национального масштаба, моя жизнь может послужить основой для бестселлера, только вот средства производства пока подкачали", - он показывает на дряхлую пишущую машинку. Всё, что удаётся от него узнать - это адрес детей первого владельца завода, с которых и начался развал.