Колесики в моей голове начали крутиться с бешеной скоростью. Я бы наверняка могла рассказать какую-нибудь статистику или факты. Многочисленные документалки были просмотрены не зря. Никому ведь не нравятся всезнайки. К тому же я любила слова и знала, что всех бесят люди, которые исправляют грамматические ошибки. Так что я могла использовать и это тоже.
— Окей, но в итоге я оттолкну их таким разговорами. А мне нужно, чтобы хоккеисты отвечали на мои вопросы. Они должны рассказать все о своих бонусах. Для этого надо сблизиться с ними.
Лайла отодвинула книги и текстовыделитель в сторону, а затем подогнула одну ногу под себя.
— Придерживайся только спортивных вопросов, чтобы они воспринимали тебя серьезно. И если кто-то попытается подкатить, сразу пресекай это. Я говорю, жестко пресекай, не делай никаких поблажек. Или они просто не смогут остановиться. Затем, со временем, расслабься, — она поднесла палец к губам и кивнула. — Да. Потом они привыкнут видеть тебя рядом, и ты сможешь войти к ним в доверие и получить свою сенсацию.
— Че-е-рт, а ты можешь быть коварной.
— Бек тоже так говорит, — её брови сошлись на переносице. — И это подводит меня к теме, которая может перейти границы. Но я все же затрону ее. Бек не должен пострадать. Никаких упоминаний о нем в статье. Я так же хочу, чтобы там не было ничего про его семью. Мне нужна эта гарантия, или я не смогу тебе помочь больше, чем уже помогла.
Я не знала полную историю семьи Бека, но понимала, что это была больная тема. Мне хотелось полностью окунуться в журналистику и ее беспристрастность. Но уверена, многие журналисты не подставляли свои источники информации. Особенно, когда этим источником была их лучшая подруга.
— Договорились.
Когда с этим вопросом было покончено, Лайла продолжила мне помогать. Даже предложила выбрать что-то из собственного гардероба. Мы пошли в ее комнату, и я примерила несколько вещей. У нее была огромная грудь, о которой я и мой пуш-ап могли только мечтать. И, конечно, ни одна из ее рубашек мне не подошла. Ее длинные юбки прятали мою задницу лучше, чем все мои джинсы. Но они говорили «мир и любовь», а не «серьезный спортивный репортер». Хотя, я веселилась вовсю и спрятала шарфы, которые она так любила носить, подальше в шкаф.
— Это даже забавно, что в прошлом семестре ты помогала мне одеваться сексуальнее, а теперь я помогаю тебе выглядеть менее секси, — Лайла надела свои очки мне на лицо, и я взглянула на свое размытое отражение в зеркале.
Но так ничего и не смогла разглядеть.
— Думаю, мне нужно видеть игру. Ведь позже я должна написать об этом.
— Мы можем пойти в торговый центр и найти очки с обычными линзами. В любом случае, не думаю, что моя одежда — это то, что тебе нужно.
Я сняла очки и передала их ей.
— Да уж. Итак, ты поможешь мне в выборе подходящего наряда для миссии «Серьезный репортер»? Мне нужна помощь, чтобы я не походила на всяких «белочек».
Лайла сразу выпрямилась как солдат и махнула рукой, как бы отдавая мне честь.
— Старший лейтенант Лайла, к службе готова.
Мы обе начали смеяться. Из всей этой ситуации можно было извлечь гораздо больше веселья, чем я ожидала.
Внезапно, мне захотелось поскорее примерить скучные наряды и выглядеть как можно старомоднее. Как вам такое, конкурсы красоты?
Глава 7
Уитни
Лайла наложила вето на милые клетчатые брюки из магазина «Express», как и на ярко красную пару туфель, которую я примеряла. Но ей хотя бы понравились твидовые брюки. Я добавила их к куче скучных черных и серых слаксов. Все они были на размер больше, чем я обычно носила. По крайней мере, к твидовым брюкам я относилась как к некому модному эксперименту, даже если они и были консервативными.
Когда я надела белую рубашку, Лайла приказала мне застегнуть ее на все пуговицы. Видите ли, даже кусочек оголенной кожи и груди мог привести к тому, что хоккеисты станут относиться ко мне несерьезно. Она так же настояла на том, чтобы я надела жакет, который защитил бы меня от прохладного воздуха на хоккейной арене. Но, должна сказать, он не сможет защитить меня от полиции моды.
У моих скучных черных туфель был такой же скучный стук. И он преследовал меня все время, пока я шла за Лайлой по бетонному полу. Никаких щелканий, никакого цоканья, который бы привлекал внимание. Только приглушенный тык, тык, тык.
— Мы пришли, — провозгласила Лайла, садясь на одно из пластмассовых темно-бордовых сидений.