Биологически необходимая агрессия — врожденное качество.
Деструктивность и жестокость — агрессия.
Следовательно, деструктивность и жестокость суть врожденные качества — q. e. d.[8]
Я в данной книге употреблял слово «агрессия» в отношении поведения, связанного с самообороной, с ответной реакцией на угрозу, и в конечном счете пришел к понятию доброкачественной агрессии. А специфически человеческую страсть к абсолютному господству над другим живым существом и желание разрушать (злокачественная агрессия) я выделяю в особую группу и называю словами «деструктивность» и «жестокость». Там, где я считал необходимым в определенном контексте использовать слово «агрессия» в другом смысле (не в смысле реактивной и оборонительной агрессии), я делал это, во избежание двусмысленности, имея в виду самый прямой смысл слова.
Далее: когда речь идет о человеке, я повсюду для упрощения текста употребляю местоимение «он»[9]. Хотя я и придаю большое значение отдельному слову, но, с другой стороны, считаю, что не стоит фетишизировать слова, и предпочитаю больше внимания уделять не слову, а идее, которая им обозначена. А что такое словоупотребление не имеет ничего общего с патриархальными принципами — это явствует из всего содержания данной книги.
Ради соблюдения документальной точности основные цитаты сопровождаются указанием на имя автора и год издания его работы. Благодаря этому читатель может самостоятельно почерпнуть дальнейшую информацию из библиографии. Приведенные ссылки не всегда относятся к первому изданию, как, например, при цитировании Спинозы.
Сменяющие друг друга поколения становятся хуже и хуже. Наступит время, когда они будут такими злыми, что начнут поклоняться силе и могуществу. Сила тогда станет самооправданием, а добро больше не будет в почете. В конце концов, когда люди прекратят возмущаться бесчинствами или утратят чувство стыда при виде униженных и несчастных, Зевс уничтожит их всех. И все же этого можно избежать, если простой народ способен подняться и сбросить тиранов, которые его угнетают.
Мысли об истории делают меня пессимистом… но мысли о предыстории делают меня оптимистом.
Человек, с одной стороны, сродни многим видам животных, особенно в том, что он ведет борьбу с представителями своего собственного рода. Но, с другой стороны, среди многих тысяч биологических видов, борющихся друг с другом, только человек ведет разрушительную борьбу… Человек уникален тем, что он составляет род массовых убийц; это единственное существо, которое не годится для своего собственного общества. Почему же это так?
ВВЕДЕНИЕ: ИНСТИНКТЫ[10] И ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ СТРАСТИ
Постоянно растущие во всем мире насилие и деструктивность привлекли внимание специалистов и широкой общественности к теоретическому исследованию сущности и причин агрессии. Такое внимание к данной проблеме не может никого удивить; заслуживает удивления лишь то, что этот интерес возник так поздно, особенно если учесть, что такой выдающийся исследователь, как Фрейд, после пересмотра своей теории, центральной идеей которой была идея сексуальности, уже в 20-е гг. создал новую теорию, в которой страсть разрушения («инстинкт смерти») занимает точно такое же место, как и страсть любви («жажда жизни», «сексуальность»). Однако общественность по-прежнему рассматривала фрейдизм исключительно в духе сложившегося стереотипа, ограничивая его рамками учения о либидо[11] как основополагающей страсти человека.
Эта ситуация изменилась лишь в середине 60-х гг. Одной из причин перемены был, вероятно, масштаб насилия и страх перед нарастающей угрозой войны во всем мире, который в это время достиг своего апогея. Этому способствовала также публикация нескольких книг, посвященных проблеме человеческой агрессивности, особенно книги Конрада Лоренца «Так называемое зло». Лоренц, известный ученый в области исследования поведения животных[12] (особенно интересны его труды о рыбах и птицах), решил вступить в область, где обладал недостаточным опытом и недостаточной компетентностью, — в область человеческого поведения. Хотя его книга «Так называемое зло» была, отвергнута большинством психологов и нейрофизиологов, она мгновенно стала бестселлером и произвела огромное впечатление на значительную часть весьма образованной публики, которая увидела в идеях Лоренца окончательное решение проблемы.
10
Инстинкт — в физиологии безусловный рефлекс. В психоанализе используется в основном в англоязычной литературе как синоним влечения. Фрейд обычно употреблял последний термин, но применял и некоторые другие сходные понятия: побуждение, импульс, стремление и пр. (см. пояснения Фромма к термину «инстинкт» в начале главы IV).
11
Либидо — в психоанализе понятие, охватывающее всю совокупность проявлений сексуальной энергии. Либидо, направленное на объект, называется объектным, направленное человеком на себя — нарциссическим. В ходе психосексуального развития человека либидо перемещается из одной эрогенной зоны в другую. Под эрогенными зонами понимаются части тела, обладающие в равные периоды жизни человека повышенной чувствительность и становящиеся источником сексуального возбуждения. Выделяются четыре эрогенные зоны и соответствующие им либидозные фазы: оральная связана со ртом как органом сосания материнской груди; анальная — заднепроходным отверстием и испражнением; фаллическая — с фаллосом в функции мочеиспускания и генитальная — с гениталиями, способными стать органами размножения. Только генитальная фаза соответствует зрелой сексуальности, к которой обычно и применяется этот термин. Фрейд трактовал сексуальность гораздо шире, включая в нее и влечения предыдущих либидозных фаз, в совокупности называемых предгенитальными.
12
Лоренц назвал исследование поведения животных «этологией», что кажется мне довольно странным; ведь само слово «этология» должно переводиться как «наука о поведении» (от греческого ethos — «поведение», «норма»), и потому вернее было бы назвать эту область звания «этологией животных». Тот факт, что Лоренц не придерживается подобной классификации, свидетельствует о его принципиальной установке, согласно которой человеческое поведение — это всего лить одна из форм поведения животных вообще. Интересен и тот факт, что Джон Стюарт Милль задолго до Лоренца под термином «этология» понимал науку о характере, я если привести к одному знаменателю главную цель моей книги, то я бы сказал, что в ней рассматриваются проблемы этологии, но только в смысле не Лоренца, а Милля.