И через месяц, в мае 1984 года, он позвонил мне в издательство. Как он сказал, у него в офисе был пациент, он назвал мне имя и возраст больного и ждал моего ответа. Я помню свой первый диагноз во всех подробностях, потому что сильно волновалась; описывая свои впечатления, я избегала медицинских терминов, мое мышление было образным. Как я сказала доктору Шили, «горло пациента залили цементом». Потом я упомянула психологические проблемы и рассказала, что, с моей точки зрения, предшествовало развитию самого физического заболевания. Пациент был наркоманом, но так боялся в этом признаться, что каждое слово из него приходилось тянуть клещами. Слова застывали у него в горле. Когда я закончила, доктор Шили поблагодарил меня и повесил трубку. Я понятия не имела, справилась ли с заданием, но позже он сказал мне, что пациент страдал раком пищевода.
Так началась моя работа с Норманом Шили. Его бесстрастное отношение к моему диагнозу оказалось для меня огромным счастьем. Если он восторгался бы моим даром в те дни, я застеснялась бы и, возможно, попыталась бы произвести на него впечатление, что, вне всякого сомнения, помешало бы точности моих медицинских диагнозов. Его бесстрастность помогала мне сохранять объективность и ясность мышления. Поэтому, как меня учили на уроках журналистского мастерства и как я учу других, для точной оценки крайне важна отстраненность. Ничто не мешает так, как желание не ошибиться или доказать, что ты можешь поставить экстрасенсорный диагноз или спрогнозировать развитие болезни.
В течение следующего года Норман помогал мне изучать человеческую анатомию и звонил мне еще несколько раз, чтобы я поставила диагноз его пациентам. Чем больше я практиковалась, тем точнее становились мои диагнозы. Мои мысленные образы человеческих органов постепенно становились отчетливее, и уже вскоре я могла определить и различить определенные вибрации отдельных заболеваний и их локализацию в организме. Я поняла, что у каждого заболевания и каждого органа есть своя «частота» или вибрационная структура.
Мне никогда не приходило в голову, что наступит такой день, когда мы сработаемся. Я уже вплотную занялась изучением своего дара, но по-прежнему тратила очень много сил на то, чтобы мое издательство вырвалось в лидеры. В марте 1985 года ко мне пришел молодой человек, который мужественно боролся с болезнью и отчаянно хотел исцелиться. Его мужество вдохнуло в меня новые силы, и я окончательно доверилась собственному дару.
Я работала с Норманом, и моя вера в собственный дар экстрасенса-диагноста крепла с каждым днем. Теперь я видела не только болезни, но также нервно-психические расстройства и их предзнаменования. Впрочем, я остерегалась давать своим пациентам какие-либо медицинские рекомендации, и вместо меня их давал Норман. То немногое, что я знала об исцелении, ограничивалось прочитанными мной манускриптами и беседами с единомышленниками.
И вот в субботу утром, в марте 1985 года, мне позвонил человек. Его звали Джо. Я заметила его совершенно случайно среди слушателей лекции в Канзас-Сити. Он сказал мне, что с его сыном творится что-то неладное, и попросил меня поставить диагноз. Поскольку Питер был уже взрослым, я попросила Джо поговорить с ним и выяснить, согласен ли он встретиться со мной. Через десять минут его отец перезвонил мне и сказал, что Питер будет рад всякой помощи, которую я могу ему предложить. Я спросила, сколько лет сыну, и когда получила ответ, то меня охватило чувство, что у него лейкемия. Но я не стала говорить об этом отцу, а взяла телефонный номер его сына, чтобы самой поговорить с ним.
Пока я записывала свои экстрасенсорные впечатления, то поняла, что воспринимаемая мной вибрация никак не относится к лейкемии. Но я не могла распознать частоту, так как никогда не встречала ее прежде. Потом я вдруг поняла, что у Питера положительный анализ на ВИЧ. Моя беседа с ним до сих пор жива в моей памяти, поскольку я представляю себе, что́ чувствует человек, когда какая-то ненормальная с другого конца страны звонит ему и говорит: «Привет. Ты знаешь, я только что посмотрела твою энергию и поняла, что у тебя не только положительный анализ на ВИЧ, но уже есть первые признаки СПИДа». По сути, у Питера начали проявляться первые симптомы пневмонии Pneumocystis carinii, наиболее распространенной болезни легких, вызванной вирусом ВИЧ.
Однако тем утром я сказала Питеру: «Питер, я – подруга твоего отца. Я экстрасенс», – и попыталась объяснить, чем занимаюсь. В итоге я сказала: «Я посмотрела твою энергию, и у тебя СПИД». Он ответил: «Боже мой, Кэролайн. Я так напуган. Я сдал два теста на ВИЧ-инфекцию, причем у первого и второго положительный результат».