процесса исправления себя представляет собой процесс протяжённостью на всю жизнь, в
широком смысле слова. Включающий в себя изменение направлений мысли, и
последовательностей мотиваций своих повседневных поступков. Например, Лев Толстой в
романе «Война и мир»через диалог князя Андрея Болконского с Пьером Безуховым показал
жизненную платформу князя Андрея, где Пьер Безухов в лихорадочном поиске смысла
жизни, в процессе осмысления себя, своей глубинной сути:
«...— Нет, убить человека нехорошо, несправедливо... (Пьер Безухов)
— Отчего же несправедливо? — повторил князь Андрей. — То, что справедливо и
несправедливо — не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и
ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
— Несправедливо то, что есть зло для другого человека, — сказал Пьер...
— А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? — спросил он.
— Зло? «Зло?» —сказал Пьер. — Мы все знаем, что такое зло для себя.
Да, мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, — все
более и более оживляясь, говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый
взгляд на вещи. Он говорил по-французски. — Je ne connais dans la vie que maux bien reels: c'est le remord et la maladie. Il n'est de bien que l'absence de ces maux. (Пер. «Я знаю в жизни
только два действительные несчастья: угрызение совести и болезнь. И счастье есть только
отсутствие этих двух зол»). Жить для себя, избегая только этих двух зол, вот вся моя
мудрость теперь. — А любовь к ближнему, а самопожертвование? — заговорил Пьер...». (Л.
Н. Толстой «Война и мир» в 4 томах, том 2).
Мы видим, что князь Андрей выработал для себя однозначные критерии «добра» и «зла»: в
угрызениях совести и болезнях. И в данном случае, задаюсь закономерным вопросом: —
«Действительно ли, для аристократа, молодого человека в 19-м веке, не отягощённого
практически никакими материальными проблемами, могли быть актуальны: угрызения
совести и болезни? Думаю, что: — «Нет»! Создаётся впечатление, что автор романа в поиске
смысла своей жизни искусственно спроецировал свои психологические проблемы на своего
более молодого литературного героя. Так как, его самого тревожили, как он сам считал «не
справедливо жестокое отношение» к нему близких людей, что они его «напрасно
возненавидели»! Записи дневника гения русской и мировой литературы красноречиво об этом
говорят: «...— Самарин хорош. Вся его умственная машина на то только нужна, чтобы
оправдывать ложь...Написал (ред. своей жене) Толстой — боюсь, неприятное письмо. Но
тяжело то, что возненавидели меня напрасно...» (Записки христианина, дневники и записные
книжки, 1881—1887, c. 91).
В тех же записях дневника Лев Толстой, с некой долей самоудовлетворения отмечает, как
один из его крепостных крестьян, ожидает его на крыльце его дома с грошовой просьбой, -
дать ему денег на лапти, заведомо зная, что он (крепостной), эти деньги пропьёт в трактире, а
придёт домой после попойки из трактира побьёт жену. Толстой внутренне понимает, что
уклад жизни крепостных крестьян ему не в силах изменить.
Все это выглядит, как некий ритуал самолюбования и лицемерия, хотя Льву Толстому была
не безразлична судьба простого народа! «...Переезд в Москву. — Всё устраиваются. Когда же
начнут жить? Всё не для того, чтобы жить, а для того, что так люди. Несчастные! И нет
жизни.
— Вонь, камни, роскошь, нищета. Разврат. Собрались злодеи, ограбившие народ, набрали
солдат, судей, чтобы оберегать их оргию, и пируют. Народу больше нечего делать, как, пользуясь страстями этих людей, выманивать у них назад награбленное. Мужики на это
ловчее.
Бабы дома, мужики трут полы и тела в банях, возят извозчиками».
Странный алгоритм ценностей, - «убить не страшно: страшны угрызения совести (видимо, как в следствии убийства) и болезни» основательно укоренился в сознании молодого
поколения последователей Льва Николаевича, в лице народовольцев «толстовцев», а позднее
мартовцев, членов партии социалистов-революционеров и членов Союза борьбы за
освобождение рабочего класса. Которые фактически и реально стали основоположниками и
авангардом «красного террора» и разрушителями, могильщиками царской России.
« Долгий процесс «исправления мира» последователями марксизма излишне растянулся в
столетиях: периодическими этническими и идеологическими чистками, поглотив
сотни миллионов жизней! Не смотря, на этот кровавый исторический опыт, он не