Горничная Джейн снова наносит удар.
Джейн
Я как раз убирала остатки еды в холодильник, когда на кухню вошел Макс. Оглядев комнату, его голубые глаза остановились на мне.
— А где остальные?
— Я думала, вы отпустили всех.
— А ты не все?
Я пожала плечами.
— Просто не могла оставить здесь беспорядок. Ирэн… мисс Монрова после одной из худших ночей в своей жизни проснулась бы в грязном доме. Мне показалось дерьмовым так поступить с ней.
Интересно, как они связаны? Они друзья?
— Значит, ты святая и единственная из всей команды решила прибраться?
Мне не понравился его издевательский тон.
— Нет, не святая. Я все еще работаю, так что мне оплатят каждую минуту, благодарю.
— Ты прикладываешь столько усилий за лишние десять долларов, — грубо произнес он.
У меня зачесались руки от желания выбить из него все дерьмо.
— Да. Я работаю за лишние десять долларов. Эти лишние десять долларов — хлеб, молоко и яйца. Еда. Вы когда-нибудь голодали, мистер Эмерсон? Нет? Вы когда-нибудь были так голодны, что чувствовали слабость и боль? Или так бедны, что питались чужими объедками в баре? Нет, я так не думаю. Я не живу в пентхаусе. И не росла с серебряной ложкой во рту. Я изо всех сил работаю, чтобы выжить. Лишние десять долларов — это… они стоят для меня больше, чем вы себе представляете. В процессе зарабатывания этих денег я тоже могу кому-то помочь. Одним выстрелом убиваем двух зайцев, а мы, горничные, знаем об этом все.
Я расстроилась. Неужели он думает, что изо дня в день я убиваюсь только ради удовольствия? Да, он живет по своим правилам и имеет свои секреты, — но меня это не касается. Однако оскорблять меня за то, что много работаю — это уж слишком. Я не его собака, чтобы пинать меня, когда он в плохом настроении.
— Извини, я не хотел тебя обидеть, — покаялся Максвелл. — Мне очень жаль.
Я вытаращилась на него.
— Вы так сказали только из-за моих слов, потому что это помогает людям успокоиться.
Мужчина ухмыльнулся, и в этот момент я поняла, насколько он привлекательный.
— Спокойствие — это хорошо, учитывая, как близко от тебя ножи.
Я вздохнула, потирая плечи.
— Спокойной ночи, мистер Эмерсон.
— Я подброшу тебя домой.
— Что?
— За то, что вел себя как придурок, я отвезу тебя домой. Ты сэкономишь на автобусе, а я буду чувствовать себя не такой уж задницей. Мы, с серебряными ложками, тоже любим скидки.
Заманчивое предложение, тем более я потратила последние деньги на дорогу сюда.
— Я живу в Челси. Ничего страшного?
— Все в порядке.
— Я скоро, только заберу вещи, — предупредила я, возвращаясь в комнату.
Там я переоделась, запихнула одежду в сумку и быстренько выскочила.
Максвелл меня подождал, и мы вышли на холод. Я даже порадовалась свежему воздуху после такой напряженной вечеринки.
— Тебе нужна секунда? — спросил он, ожидая у открытой двери своего темно-синего «Феррари» тысяча девятьсот шестьдесят второго года выпуска.
Я усмехнулась.
— Это ваша машина?
— Нет, я украл ее у одной старой леди из Вустера. — Он закатил глаза.
— Мне нужно в Вустер, — улыбнулась я, проскальзывая внутрь. Проведя рукой по приборной панели, посмотрела на садящегося мужчину. — Однажды в кино я увидела такую и сказала себе, что, если когда-нибудь выиграю в лотерею, это будет моя первая… ну, вторая покупка.
— После лекции, которую я только что прослушал, ты готова потратить семь миллионов на машину?
У меня едва не случился сердечный приступ.
— Вы сказали, семь миллионов?
— Шесть и девять десятых, но я бы оставил место для маневра для любой настройки или замены, — сообщил он, выезжая на дорогу.
Я нахмурилась, не зная, как реагировать.
— Ты выглядишь как ребенок, который узнал, что Санта-Клауса не существует, — заметил он, откидываясь на кремовое сиденье.
Я ахнула и прижала руку к сердцу.
— Как так? А кому я все это время посылала письма на Северный полюс?!
Максвелл уставился на меня, как на сумасшедшую, и только через несколько секунд рассмеялся. Я присоединилась к нему.
— Возможно, я никогда не выиграю в лотерею, и у меня никогда не будет такой машины, но, по крайней мере, у меня появился этот шанс, — проговорила я.
А потом закрыла глаза и подняла руку в воздух, как на американских горках.
— Большинство из нас живут всю свою жизнь, не решаясь требовать своего. А что за жизнь без стремления к мечте?
Глубоко вздохнув, я открыла глаза, когда машина остановилась на светофоре. Перевела взгляд на Макса и поняла, что он таращится на меня, не свирепо, не сердито, а с немым восхищением. От его пристального взгляда я поерзала на сидении и отвернулась.