— Второй этаж. — Безымянная немка обошла меня и поднялась по винтовой лестнице.
— Три комнаты, — пояснила она, добравшись до верха. — Комната хозяина, ты убираешь. Комната для гостей, ты убираешь. Приватная комната, не убираешь.
— Эту не убирать? — переспросила я, указывая на кремовую дверь.
— Нет. — Помахала она пальцем.
Подняв руки в защитном жесте, я выпалила:
— Хорошо, понятно, но поверьте, за этой дверью нет ничего, что действительно шокировало бы меня. Даже будь это комната Кристиана Грея, я и глазом не моргну.
— Кого?
Я рассмеялась.
— Не важно.
— Все поняла? — поинтересовалась она.
— Да.
— Да. Хорошо. Прощай.
Женщина сняла фартук, протянула его мне и зашагала вниз по лестнице.
Я последовала за ней.
— Вы уходите?
— Да. Ты убираешь. Я ухожу. Прощай.
Она принялась радостно собирать вещи и насвистывать. Все еще насвистывая, женщина направилась к двери. Когда та закрылась, я встала посреди пентхауса и глубоко вздохнула. А потом сделала то, что сделала бы любая хорошая горничная. Нашла перчатки. Хоть уборка туалетов и достаточно скучное занятие, но это все же лучше, чем тереть блеск на женской груди… для меня во всяком случае.
Это моя новая жизнь.
Джейн Чапман — горничная в пентхаусе.
Глава 1
Джейн
Один месяц.
Двенадцать дней.
И слишком много часов, чтобы сосчитать.
Именно столько времени я убирала пентхаус на Роулинг-стрит 2829, не имея ни малейшего представления о том, кто в нем живет. Если бы не проклятая стирка, которую мне оставляли каждую неделю, я бы подумала, что работаю на призраков. Здесь никогда не было грязно. Максимум валялся галстук или носок, на столе или в раковине оставалась чашка, плюс обычная пыль, но, кроме этого, я никогда не встречала владельца. На стенах не висело ни одной фотографии, и я не могла остановить разыгравшееся воображение. А наличие запретной комнаты, скрытой за кремовой дверью, приводило к прямо-таки иррациональным выводам: я работаю на серийного убийцу или на одного из тех, кто тайно коллекционирует надувные куклы. «Там может быть что угодно, — думала я, — что-то достаточно жуткое, чтобы не дать мне войти внутрь».
«Может, он богатый врач, который собирает части человеческого тела?» — пробормотала себе под нос. Только по трусам в прачечной стало понятно, что это он. Качнув головой под ревущего в наушниках Бон Джови, аккуратно сложила свежевыглаженные белые рубашки. Я никого не ждала и настолько погрузилась в свои мысли, что, когда обернулась и увидела его, — нет, их, — чуть не закричала.
«Возьми меня за руку и у нас получится…» — звучало в ушах, а я застыла в холле. Пока они срывали друг с друга одежду, я пялилась как зачарованная.
Двое мужчин — нет, не так, два героя девичьих грез. Выше ста восьмидесяти сантиментов ростом, у одного светло-каштановые волосы, у другого — черные, как смоль; рубашки сняты, скульптурные торсы трутся друг о друга, руки цвета слоновой кости обнимают партнера. Они целовались так, словно пока их языки сплетались, могли дышать только через рот другого. Засунув руку в штаны любовника, темноволосый схватил его гордо стоящий член, толстый… и длинный. А второй мужчина тем временем проложил дорожку из поцелуев от его щеки до шеи.
Чем больше я смотрела, тем сильнее раскалялось мое тело. Это было так чертовски горячо, что я не могла отвести взгляд. Казалось, все это просто сон. Светловолосый не остановился на горле партнера. Его поцелуи опускались линией вниз по прессу любовника, пока тот не переставая гладил его член. Даже со своего места, я видела, что он пульсирует.
О мой бог. Я открыла рот, когда темноволосый облизал сначала головку члена, а потом и по всей длине, будто это тающий в руке рожок мороженого, и он не собирается терять ни капли.
— Ах…
Черт возьми! Черт! Я застонала. Это вышло случайно. Хотелось повернуть время вспять, но меня поймали. Голубые глаза темноволосого мужчины сфокусировались на мне, пока он поднимался с пола. Он злился, а его любовник только оглядел меня с ног до головы. Прежде чем кто-то из них успел открыть рот, с криком: «Извините!» я сбежала вниз по лестнице.
Мыслей не осталось. Просто продолжая двигаться, я быстро закрыла за собой дверь.
— Иисус.
В лифте я откинулась назад, пытаясь успокоиться, но в голове продолжали мелькать эротические образы.
Я никогда не смогу забыть эту сцену или снова слушать Бон Джови. В ушах все еще звучала «Живя молитвами».