...Это не суть действия Монарха, хотя бы лично не верующего, а действия увлекающегося протестантствующего новатора. Между тем, дух мероприятий Петра, естественно, остался и после него, особенно при им подготовленном господстве немцев».{16}
Таким образом, начиная с Петра, когда взамен Патриарха, который был "совестью" народа, мы получаем Синод, как возглавление церковного управления, фактически высшей властью Церкви является обер-прокурор, который ведет все сношения с Верховной Властью. Он сделался посредником между Царем и Церковью. Обер-прокурор есть как бы министр церковных дел. Епископы занимают второстепенное положение, и Верховная Власть не имеет прямого общения с Церковью, как это было до учреждения Синода.
И все же надо сказать, что несмотря на то, что вся система управительных учреждений во всех ведомствах, особенно в XIX веке, была направлена к тому, чтобы отрезать Верховную Власть от народа, живые силы нации постоянно вносили в действия бюрократии социальные поправки. Несмотря на все европейские навыки в государственном управлении, различие между русской Верховной Властью и европейским абсолютизмом было значительно. Значение Православия для самодержавной идеи было особенно важно в этот период подражания Европе. Православная вера, поскольку она была в сердцах людей, подсказывала не абсолютистскую, а самодержавную идею. Митрополит Московский Филарет так это определяет:
‘‘Крепкая благочестием и Самодержавием Россия стоит твердо...
Царь, по истинному о нем понятию, есть глава и душа царства. Закон, мертвый в книгах, оживает в деяниях, а верховный государственный деятель и возбудитель и одушевитель подчиненных деятелей есть Царь".{17}
Для Монарха существуют известные принципы, которыми Он должен руководствоваться. Главные из них — это справедливость, законность и милосердие. Грозный о справедливости так говорит:
"Всегда царям подобает быть обозрительными: овогда кротчайшим, овогда же ярым; ко благим убо милость и кротость, ко злым же ярость и мучение. Аще ли сего не имеет — несть Царь".{18}
Принцип законности особенно важен для Самодержца. Верховная Власть, издав закон, должна ему подчиняться и его охранять, пока он не будет изменен или отменен в том же узаконенном порядке. Милосердие — неотъемлемое право Монарха. Таким образом, Царь ограничен содержанием своего идеала, осуществление которого составляет его долг. Монарх выражает дух народа. Он должен сознавать свою безусловную необходимость для нации. В этом Царь должен быть всегда уверен. Ни в каком случае, ни при каких опасностях, ни при каких соблазнах он не может упразднить своей Верховной Власти.
Карамзин писал Александру I-му:
"...Россия пред святым Алтарем вручила Самодержавие Твоему предку и требовала, да управляет ею верховно, нераздельно.
Сей завет есть основание Твоей власти: иной не имеешь. Можешь все, но не можешь законно ограничить ее".{19}
Катков пишет, что сам монарх не мог бы умалить полноту прав своих. Он властен не пользоваться ими, подвергая тем самым Себя и государство опасностям, но он не мог бы отменить их, если бы и хотел.{20}
Тихомиров пишет еще более ясно и точно:
"Монарх, по смыслу своей идеи, даже и при воле на то народа, не может ограничить своей власти, не совершая тем, вместе с народом, беззаконного (с монархической точки зрения) cour d'Etat (государственный переворот-ред.). Ограничить Самодержавие — это значит упразднить Верховную Власть нравственно-религиозного идеала, или, выражаясь языком веры, упразднить Верховную Власть Божию в устроении общества. Кто бы это ни захотел, монарх или народ, положение дела от этого не изменяется. Совершается переворот, cour d'Etat . Но если народ, потерявши веру в Бога, получает, так сказать, право бунта против Него, то уж монарх ни в каком случае этого права не имеет, ибо он, в отношении идеала, есть только хранитель, depositaire (хранитель ред.) власти, доверенное лицо.
В отношении идеала монарх имеет не права, а обязанности. Если он, по каким-либо причинам, не желает более исполнять обязанностей, то все, что можно допустить, по смыслу принципа, есть отречение от Престола".{21}