Антон Александрович Райков
Анатомия книжной реальности
I. Постановка вопроса
1. Прежде всего необходимо дать четкий ответ на вопрос о том, что же это такое — книжная реальность и в чем состоит ее принципиальное отличие от реальности — реальной? Этот простенький вопрос задал мне работы на несколько месяцев размышлений — месяцы идут, а четкого ответа все нет. Вот, казалось бы, ответ наконец-то сформулирован, ан смотришь, и новые соображения напрочь перечеркивают достигнутые, казалось бы, успехи. Проблематика здесь в основном замыкается в кругу следующих понятий: истина, ложь, правдоподобие, неправдоподобие, убедительность, неубедительность, фантазия, волшебство, реальность. Для меня этот круг стал поистине то ли магическим, то ли порочным — я все хожу по нему, и все время приходится проходить его снова и снова. Что есть Истина в применении к художественному тексту? Что делает художественный текст убедительным? Отличается ли убедительность реалистического текста от убедительности текста сказочного? Вся ли художественная литература является вымыслом или только какая-то ее часть? Есть ли вообще смысл говорить о художественном тексте как о чем-то едином? Сколько ни бьюсь… но решил я выйти на последний и решительный бой и собрать-таки воедино все те рассуждения, которые приходят в голову при рассмотрении данных вопросов. Но не просто собрать, а упорядочить их, наконец, таким образом, чтобы можно было сказать — вот тут мы живем, а вот тут мы читаем о жизни. Итак, что же это такое — книжная реальность?
2. Для начала представлю обще-классификационную схему. Невозможно не замечать, как неумолимо литература раскалывается на два хорошо известным всем направления — литература реалистическая и литература сказочная. Под реалистической литературой понимаются истории, которые могли бы произойти на самом деле или вероятно-правдоподобные истории; под сказочной — истории, которые не могли бы произойти на самом деле или истории невероятно-неправдоподобные. Вместе с тем, внутри каждого из направлений существуют тенденции, которые тянут литературу в направление прямо противоположное. Так, в рамках реалистической литературы легко найти массу произведений, в которых рассказывается нечто, что едва ли могло произойти, а именно плетутся небылицы о всякого рода удивительных приключениях. Приключенческая литература, таким образом, составляет жанр своего рода волшебной прозы в рамках реализма, — вероятно-неправдоподобные истории. Точно так же и в рамках сказок существует тенденция реалистическая, из которой рождается вся фантастическая литература, ведь Фантастика и занимается тем, что пытается придать чему-то невероятному вполне реалистические основания (невероятно-правдоподобные истории). Самым подходящим основанием для такого рода рассказов оказалась наука, которая и стала на место волшебства, и фантастика в своей основе является научной точно также как и сказки в своей основе (можно сказать, — по своей сути) являются, так или иначе, но волшебными. Вот, таким образом, четыре основных литературных направления: реалистическая, приключенческая (лагерь прозы, находящейся в пределах вероятия), фантастическая и сказочная литература (лагерь прозы невероятной).
3. Но это все и так более менее известно (те же моменты, которые могут вызвать вопросы, в частности все, что касается соотношения вероятия с правдоподобием, будет прояснено чуть позже), к тому же мне меньше всего хочется погрязнуть в классификационной проблематике, а мы, конечно, понимаем, что существует достаточное количество текстов, в отношении которых было бы не очень просто определиться, к какому именно направлению в литературе они принадлежат. Возьмите хоть «Путешествия Гулливера» — это произведение и реалистическое (со склонностью к натурализму), и приключенческое, скорее всего и сказочное, но больше всего похожее на фантастику. Но что делает «Гулливера» в первую очередь фантастическим произведением? Ну, собственно ведь… Нет, оставлю доказательства другим исследователям, не хочется ввязываться в классификационные дрязги. К тому же классификация, данная в наиболее общем виде, по определению не может быть вполне исчерпывающе-удовлетворительной, и требует дальнейшей детальной проработки со всякими уточнениями — надо будет найти место и для магического реализма в реализме и для фэнтези в сказках и бог знает для чего еще бог знает в чем еще. Оставлю классификацию классификаторам — дело это вполне занятное, но мне-то хотелось бы заняться чем-нибудь другим. Я не должен уклоняться от главного вопроса — «что такое книжная реальность?», а вот, получается, что уже и уклонился. Срочно исправляюсь и начинаю рассуждение как бы заново.