— Никто меня не приглашал. Взяли и сунули в свой гоффит.
— Гоффит — это у нас что?
— Корабль.
— А-а, ну да, ну да…И там этот сидел…ну, атлант.
— Нет, — с мягкой улыбкой качнула головой Алена. — Он на поляне и был. А потом уже в каюту пришел. Он тогда щуплый был, маленький.
Саша моргнул, вздохнул и потянулся за сигаретами — представить того гиганта маленьким и щуплым он не мог. Воображение подводило. А сестра, словно не видела настороженно-недоуменного взгляда брата, дальше рассказывала, в голосе была печаль, а в глазах — нега. Воспоминание увлекло в те дни, когда она еще не осознала перемен, чуралась Рэйсли, боялась и ненавидела и все надеялась, что сбежит.
— Он болел сильно: лицо восковое, губы фиолетовые.
— Жалко, да?
— Да. Но потом он взял меня и выздоровел…
— Это как? — Саша забыл о сигарете. Ему словно в душу плюнули. В груди заклокотала ненависть, и он процедил, еле сдерживаясь, чтоб не закричать на сестру. — Ты сама-то понимаешь, о чем говоришь? Этот скот изнасиловал тебя, а ты таким тоном это говоришь, словно он тебе жизнь спас!
— Так и есть. Если бы не он, меня бы другому продали. Я ведь рабыней была — кто б церемонился…
— А он церемонился? У вас по обоюдному согласию все да?!
— Нет, я ведь тогда не понимала.
— Что?! Какое счастье тебе привалило?!
— Да, пойми ты, я многого тогда не знала, и мне тоже казалось все возмутительным, диким. Вертикальные зрачки одни, чего стоили. Он как посмотрел меня, словно воздуха лишил. И он сильный оказался неимоверно, а с виду — подросток. Пойми, они не такие, как мы, но не хуже.
— Потому что с вертикальными зрачками, — кивнул согласно Саша, чувствуя, что ему уже ничего не поможет.
— Ну, а как бы они энергию у доноров видели?
— Доноров? — нахмурился Ворковский, не понимая, и похолодел, услышав ее ответ.
— Да. Они чужой энергией питаются, и если ее не хватает — умирают. Они, как мы, не могут. И детей иметь не могут, а у нас появились. Двое. Рэй радовался, а я сначала не понимала — чему? В ужасе была. Они ведь другие совсем, у меня и мысли не возникало, что от такого может ребенок родиться.
— А деточки классные, да? — с идиотской улыбкой спросил Миша.
— Прелестные. Умные, крепкие, красивые.
— "Чудные" малютки
— Уникальные, гениальные…
— И добрые. Все в папу, да?
— Да. Они очень на него похожи, особенно Рэнни, Эйфия в меня характером, а внешне в него, а сын — наоборот, — в восторге рассказывала она. И смолкла, смутившись под взглядами мужчин: Миша откровенно изучал ее физиономию на предмет глобальных повреждений, Саша словно впал в ступор.
Минуту молчания прервал Саблин:
— В смысле: тебе редкостно повезло. И деточки замечательные уродились — гениальные вампиры с вертикальными зрачками щуплого телосложения атлантов. В папу они. А тот — греза твоя. Очень добрый, милейший инопланетянин, который насилует женщин, питается их энергией и приносит человеческие жертвы. Но ведь это не от плохого воспитания, упаси господи, а от чистоты помыслов. Добрый он, но больной. Чуть-чуть, на весь отросток, что на плечах носит. Но это не недостаток, не-ет — огромное достоинство. И ты любишь его всем сердцем и скорбишь неустанно по его геройской личности.
Взгляд Алены налился гневом.
— Вот только не надо на меня так смотреть. Я — не он. Я менее добрый и совсем не умный, оттого пытаюсь открыть тебе глаза, а не изнасиловать физически и морально, как это сделал он! — Миша отодвинул тарелку и насуплено воззрился на вазу с фруктами, только бы не видеть уничтожающий и обиженный взгляд девушки. А хотелось взвиться и заорать: что ты городишь, дура?!
Саша резко встал и, сложив скатерть вместе со всем содержимым, молча вышел и выкинул все в мусоропровод. Вернулся и навис на Аленой, как учитель над нерадивым учеником:
— Теперь слушай меня. Внимательно! Твой рассказ о несчастном Дракуле потряс меня до глубины души, но больше я не желаю о нем слышать. Никогда. Его нет. Запомни это, вызубри, занеси во все мозговые файлы — нет его и не было! Он такая же фантазия, как тот сероглазый, что тебе снился.
— Сероглазого зовут Иллан. Он брат Рэйсли и погиб вместе с ним, — спокойно заметила Алена.
У Саши от этого известия начался тик, лицо вытянулось, глаза налились гневом. Так по наши души не один «покойник» явился?!! — чуть не воскликнул он, но потерял слова. Из оставшегося запаса в наличии были лишь междометья да предлоги.
Миша выручил, заполнил паузу:
— Ты скорбишь по обоим?
— Нет…Да. Нет, Иллан как вы: ты, Саша, а Рэй — это часть меня. Самый близкий, самый любимый человек.
— Ах, ты его любишь?! — взревел Саша. — Этого урода с вертикальными зрачками, убийцу, насильника?!!
— Да! Люблю! — вскочила Алена. — Он мужчина, он…
— А другие импотенты? — спросил уязвленный Михаил.
— Идиоты! — выдохнула ему в лицо девушка. — К твоему сведению, мужчина это не член, а характер! Дух, внутренний стержень!
Саблин обиженно покосился на нее, но промолчал, не желая развивать тему. Алена разнервничалась не на шутку и готова была без оглядки пройтись не только по паху, но и по голове. А у него всего лишь две больные точки и желания получать по обеим — не было. Хоть что-то из его достоинств должно остаться целым?
— Все, хватит! — не выдержал Александр. — Мне надоел этот маразм! И мне плевать, кем ты его считаешь: мужчиной, женщиной, ангелом, сатаной. Мне все равно, какими добродетелями ты наделила его нетленный образ! Потому что его нет! Нет! Понимаешь? И ты забудешь о нем, я тебе обещаю! Забудешь, как страшный сон, как фантик от конфеты! Все, кончилась любовь, и любимый твой весь вышел, с вещами! Из души, из мыслей — навсегда! Я вытряхну его из тебя! Завтра же билеты в руку, чемоданы и вон — на Кипр, на Мальту, в Китай, Исландию, в Арктику, чтоб и времени на глупости и капризы не осталось и сил на мысли!
— Ты не понял, — упрямо качнула головой Алена. — Ты ничего не понял. Я знала, что не поймешь, поэтому и говорить не хотела. Жаль…Ты не видел его, не знаешь, но судишь — это твое дело, но не смей…Никогда не смей его оскорблять! Он мой муж!
— Он покойник!! Артефакт!! Дохлый гомункул!!
— Не смей!! — взъярилась Алена, и кулаки сжала так, словно готова была кинуться с ними на брата, но увидела его глаза и лишь укоризненно покачала головой. — Он жив в моем сердце. Для меня он жив и будет жить, пока я дышу. И ни ты, никто другой не убьет его второй раз. Только со мной. Только вместе со мной.
И вышла с кухни. Саша проводил ее расстроенным взглядом и посмотрел на Саблина, взывая о помощи.
— Кажется, мы уже проиграли. Она вся — его. Помани пальцем и…. Бесполезно доказывать что-то, поперек вставать, — вздохнул парень. — Грустно. Бывает же такая любовь на свете? Вроде — глупость чрезвычайная, безрассудство и нелепость, а завидно.
— Это просто морок какой-то! — впечатал в стол ладони Ворковский и в бессилии скрипнул зубами.
— Синдром жертвы. У нее зависимость от вампира если все это правда.
— И что? Чесноком обвеситься и осиновый кол заточить? Так он уже мертв — слышал ведь!
— Да, какой кол? — поморщился Михаил. — Чушь это все. И инопланетяне, и вампиры. Голову забили сказками. Лапши по килограмму на ухо навесили, а она и поверила.
Саша сложил руки на груди и внимательно посмотрел на парня:
— Я тоже… — протянул в раздумьях, припоминая гиганта.
ГЛАВА 31
Всю ночь Сашу мучили кошмары с покойным атлантом в главной роли. К утру он ненавидел его до душевного тремора, а увидев сервированный к завтраку стол, искренне пожалел, что не имеет в своем арсенале более мощного оружия, чем газовый пистолет. Вот бы закупить ма-аленькую установку «Град» в компактном варианте. На этой минорной ноте он оставил Михаила наслаждаться заморскими деликатесами и вылетел из квартиры, боясь не поспеть в турагентство. Саблин даже не обратил внимания на хлопок двери, самозабвенно посвятив себя общению с черной икрой и лангустами.