Конечно, он мой должник, при первой же возможности воспользуюсь этим. Закрыв ноутбук, я пошла дальше спать, надеясь вновь быстро уснуть.
Утро кажется каким-то странным, небо затянуто плотными серыми облаками, и непонятно который час. Смотря на часы, понимаю, что я забыла поставить будильник и сейчас очень сильно опаздываю на учебу! Наспех умывшись и одевшись, вылетела на улицу.
Зимнее утро встретило меня порывистым ветром и мелким снегом, больше похожим на дождь. Только бы успеть, думала я, потому что Дмитрий Викторович не пускает опоздавших, а идти потом на отработку занятия, сделав предварительно огромный реферат на самую скверную и малоинформативную тему, совсем не хотелось. Мне благоволила удача, я быстро добралась на метро и автобус пришел вовремя, да еще и староста написала "Мы на операцию идем, если приедешь, то переодевайся и поднимайся на 5 этаж". На занятиях по детской хирургии, которые проходили у нас в одной из детских городских больниц, нам иногда удавалось посетить в качестве наблюдателей интересные операции. Дмитрий Викторович отличался редким для преподавателей качеством – он мог интересно рассказать даже самые на первый взгляд неинтересные вещи, в подробностях описать каждое действие оперирующего хирурга и ответить на все, даже самые глупые наши вопросы.
Я почувствовала облегчение от того, что у меня есть время добраться, и нас не станут отмечать, как и всегда на операциях.
Залетев в раздевалку и не обнаружив там никого, скинула куртку, джинсы и быстро натянула штаны от хирургического костюма, который необходимо было одевать на все операции. Когда я начала снимать свитер, с ним возникли проблемы. Запутавшись с заколкой в волосах, он никак не хотел как сниматься, так и надеваться обратно. Наконец, с неимоверными усилиями, мне все-таки удалось его стянуть. Я поворачиваюсь к своему пакету с вещами, чтоб взять верх от хирургического костюма и почти утыкаюсь грудью в ошарашенно смотрящего на меня Макса. Он выходил из соседней секции, решив сократить путь и проползти, согнувшись, под куртками, уверенный, что тут никого нет. Немая сцена, его глаза блуждают по моей груди, а мои тем временем ищут пакет, в котором мой верх от костюма. В это время приходит осознание всего происходящего, я медленно краснею, так, что пятнами покрывается даже моя грудь, он медленно поднимает глаза на мое лицо и лукаво ухмыляется. Как и каждая девушка я не совсем довольна своей фигурой. Округлые бедра и не слишком стройные ноги вызывают комплексы. А уж тот факт, что кто-то так близко и подробно рассматривает меня серьезно напрягает.
Наконец, полностью распрямившись, он смотрит на меня сверху вниз, оказавшись очень близко ко мне. Мой взгляд скользит мимо голубых глаз, пухлых губ, крепкой шеи и мускулистых плеч. В этот момент я замечаю, что он так же раздет по пояс. Такого спортивного и крепкого мужского тела настолько близко я никогда не видела. Рельефная грудь, крепкий торс с четко очерченными кубиками пресса, четко выделяющиеся бицепсы - я будто смотрю на картинку из модного журнала. Не знаю, сколько еще прошло времени, пока я рассматривала его, а он меня, но мне осознание ситуации в голову пришло первой. Резко схватив свой верх от костюма и выскочив из раздевалки, я наспех натянула его на себя, схватила на бегу сумку и побежала по лестнице на пятый этаж. Чуть не умерев на этой дистанции, красная как помидор, я ввалилась в операционную почти одновременно со всей своей группой. Одногруппники окинули меня подозрительными взглядами, но промолчали. Я пыталась отдышаться, не понимая, что именно сбило мое дыхание: бег по лестнице или идеальное тело Максима, от которого я еле оторвала взгляд в раздевалке. Пока нас вводили в суть операции, я восстанавливала дыхание. Только его восстановив, я начала дышать тихо, но над ухом загудело тяжелое звучное дыхание. Сердце упало в пятки. Я готова была провалиться от стыда сквозь землю, осознавая, кто стоит за мной. Пульс начал зашкаливать, мне снова стало тяжело дышать и жар от недавних событий в раздевалке нахлынул вновь. «Да сколько можно?» - пронеслось у меня в голове. Я опустила глаза, глубоко вздохнула, надеясь успокоить бешено бьющееся сердце. Над ухом раздавалось уже более размеренное дыхание, будто он тоже пытался восстановить работу лёгких. У него это получилось быстрее, чем у меня. Конечно, ведь мое тело не могло так взволновать его. Разве только рассмешить. Мне стало грустно и стыдно от сознания этого. Теперь я никогда не смогу посмотреть ему в глаза, боясь увидеть в них гнусную ухмылку.