Сократ, употребивший столько усилий, чтобы отыскать мудрого человека[242], и советовавшийся с это целью с философами, поэтами и ремесленниками, пришел в конце концов к выводу, что все люди глупцы, и, хотя он навлек на себя этим и гнев, и недоброжелательство, но тем не менее в любом собрании он, бывало, открыто об этом объявлял. Когда Саппатий у Понтано[243] пустился в странствия по Европе, чтобы побеседовать с мудрым человеком, он возвратился в конце концов, так и не осуществив свое желание, ибо не сумел найти такого. Сходного мнения придерживался и Кардано: «Очень немногие, насколько я могу заметить, вполне в своем уме»[244]. И ему вторит Туллий: «Все, как я наблюдаю, совершается нелепо и необдуманно»[245].
Все сумасбродствуют, но только каждый по-своему, Μανια γαρ ον πασιν ομοια, кто во что горазд. «Один — алчен, другой — похотлив, третий — честолюбив, четвертый — завистлив»[246] и так далее, или, как справедливо отмечает в стихах поэта стоик Дамасип:
246