– Спасибо, я не голодна, – попыталась уклониться Мила.
– Пей! – грозно приказал преподаватель. – Пей и не смей перечить старшим!
Окрик вывел из прострации. Мила через силу сделала несколько глотков. Петр Кузьмич развернул бутерброд. Девушка запротестовала. Педагог проявил твердость и заставил ее перекусить. По телу побежало тепло. Мила оживала на глазах.
– Предательство – не повод выпадать из жизни, – попытался вразумить ее художник. – Обиды не только злят, но и закаляют. Федор, конечно, оказался не самым…
– Он – предатель! – сквозь слезы выкрикнула Мила. – Как прикажете с этим жить?
– Забыть! – приказал старик. – Горе, когда близких не вернуть. Когда слеп, а руки помнят краски. Когда музыка из тебя льется, а вместо рук – протертая культя. У тебя все живы, руки-ноги целы, глаза видят, сердце слышит. Живи и твори.
Мила разрыдалась. Петр Кузьмич неуклюже обнял ее.
– Помнишь, ты говорила, что в детстве упала в колодец?
Девушка кивнула и удивленно посмотрела на преподавателя.
– Тогда ты отчаянно барахталась, почему сейчас сдаешься? Камнем на дно – проще простого. А ты посмотри вверх – там светят звезды. У тебя талант, детка. Распорядись им с умом. Докажи свою состоятельность. Всем. Мне, себе, на худой конец, паршивцу Федору. Он еще будет стоять в очереди за билетом на твою выставку. Тогда и увидим, кто наверху, а кто увяз в болоте.
Аргумент возымел действие. Мила воспряла духом. Картинка с мечущимся вдоль очереди Федором подняла ее самооценку. Удар по самолюбию был самым лучшим лекарством. Снайперский выстрел старого мастера попал в цель. Фронтовой опыт пришелся кстати. В войну на «слабо» их брали в медсанчасти, когда резали по живому, потому что анестезии не было. Иначе не получалось. Война научила выживать, исходя из обстановки. Вот и сейчас девчонке очень больно, но за нее уже не страшно – будет жить. Мила словно прочла мысли педагога и благодарно улыбнулась. За ее моральное состояние можно было не волноваться – воспряла духом, глупостей уже не наделает. Художник вызвался проводить ее до общежития. Молчали каждый о своем. Но с этого момента лед тронулся. Воля уже не была парализована – с опасного пути горемыка, хочется верить, свернула.
С весной к Миле вернулись эмоции. Взгляд не просто фиксировал происходящее – замечал нюансы. Сердечный ритм тоже сменил свою частоту – ускорился, но не зашкаливал. Разговорившись с девушкой из соседней группы, Мила поняла, что их волнуют одни и те же проблемы. Общность интересов сблизила. Ольга увлекалась бальными танцами, Мила приходила поддерживать ее на выступлениях. Мир танца удивлял и вдохновлял. Мила ловила ускользающие движения и с упоением рисовала. Жизнь завертелась в ритме вальса. На финальном соревновании Ольга познакомила новую подругу с братом напарника. Тот переживал так неистово, что рассмешил Милу. Рука невольно потянулась к карандашу. Дружеский шарж привел молодого человека в полный восторг – его никто прежде не рисовал, тем более с таким тактом и теплом. Всю дорогу до общежития говорили об искусстве. Неординарность суждений девушки тронула Бориса до глубины души. Прощаясь, договорились о новой встрече.