Олег Федотов стал красив. Вот так неожиданно из интересного мужчины он превратился в красивого. Наверное, это были признаки возмужания, а может быть, сказывался настрой — Москву надо было завоевать, и в лице и облике читалась решимость. Провинциальной мягкости и неторопливости, милого спокойствия как не бывало. От Федотова исходила сила, окружающие не могли этого не чувствовать.
— Какой ты… — Инна появилась неожиданно из-за спины Олега.
— Какой? — растерялся тот, продолжая держать букет.
— Я за тобой наблюдала. Ты — очень грозный. Но спокойный.
— Тебе показалось, — рассмеялся Федотов, — я добрый.
— Добрый и грозный, — сказала Инна и отобрала цветы у Олега, — это, надеюсь, все-таки мне.
Федотов расхохотался.
— Скажи, ты же устала после перелета?
— Нет, что ты, из Питера лететь — взлет и сразу посадка. А после Дели мы отдыхали в Питере. Шел циклон, Москва не принимала.
— Да, здесь и дожди, и ветер такой был, — сказал Федотов, но, по правде говоря, в своих хлопотах ничего не замечал, даже непогоды.
— Знаешь, я очень голодная, ничего не успела перекусить. Да и там, в Питере, тоже все больше спала.
— Господи, конечно, мы с тобой поужинаем, и я… — Федотов замялся, — все тебе расскажу.
— Не пугай меня только, я хочу, чтобы твои рассказы были обнадеживающими.
— Я никогда не буду тебя пугать.
Они зашагали к выходу, но в этот момент Инну кто-то окликнул.
— Варя! — Инна схватила Федотова за рукав. — Олег, знакомься, это Варя Мезенцева. Это моя напарница и подруга. Я ее очень люблю.
— Очень приятно, Олег. — Федотов улыбнулся сероглазой девушке.
— Мне тоже, я много хорошего о вас слышала, — сказала та. И эта фраза прозвучала мягко и ласково.
«Они меня обсуждали!» — понял Олег и покраснел.
— Инна, я лечу с другим экипажем, вот только что сказали. А потом, когда вы вернетесь из Аргентины, мы опять полетим вместе.
— Жаль, но мы же с тобой созвонимся? — Соломатина поцеловала Варю.
— Да, конечно.
Когда Олег и Соломатина уже сидели в такси, Инна сказала:
— Вот Варька такая несчастная, а пожалеть ее нельзя. Не получается.
— Почему же?
— А она счастливая в этом своем несчастье. Представляешь, и так бывает, — вздохнула Инна.
Обедали они в каком-то невзрачном ресторане. Федотов очень приблизительно знал рейтинг московских заведений. И потом, сейчас главным был разговор.
— Инна, ты понимаешь, что я уехал из Озерска? — спросил он, когда принесли весьма посредственный кофе.
— Кажется, понимаю, — ответила Соломатина.
— Я сейчас продаю квартиру там. Стоит она по московским меркам копейки, но все же это деньги.
— А город у вас классный. Стоит на таком озере. Со временем недвижимость у вас будет дорого стоить.
— Да, но мы же с тобой собираемся жить в Москве, — возразил Федотов.
Соломатина отставила чашку.
— Ты это точно решил? — спросила она серьезно.
— Что именно? С тобой жить? Или в Москве жить?
— Со мной жить… Наверное, меня это больше волнует.
— Мы же с тобой говорили: мы начинаем все заново. Слушай, я это не могу объяснить, у женщин лучше получаются обоснования таких поступков, но что-то мне подсказывает, что ты сама все понимаешь.
— Конечно, понимаю. Только нам нужно время — мы же все-таки изменились с тех пор.
— Но не настолько, чтобы не целоваться, — рассмеялся Олег. Он взял руку Инны и поцеловал ее ладошку. Она хихикнула:
— У тебя борода.
— Нет у меня бороды, у меня щетина.
Они еще долго просидели в этом кафе, вызывая недовольство ленивых официантов, которые были больше заняты своими мобильниками, чем посетителями.
— В Озерске все кончено. Ты понимаешь, о чем я, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Олег, — и остальные дела завершены. Я сейчас ищу работу в Москве. Понимаю, что надо было делать иначе. Сначала найти работу…
— Практичнее — да, делать так. Но когда еще не сожжены мосты, и человек не осознает важность результата, — заметила Соломатина, — а сейчас ты все поставил на карту.
— Ты права, — согласился Федотов, и на миг ему стало страшно — он на съемной квартире, те небольшие сбережения, которые есть, закончатся, а работы нет. «Господи, — подумал Федотов, — мне ли, детдомовцу, этого бояться!» Вслух он сказал: — Инна, ты же понимаешь, я могу и не добиться того, чего я достиг в Озерске, но я всегда смогу быть учителем математики.