Энглтон не был параноиком, как многие считают, и как цинично пишет Калугин о человеке, в руках которого находилась его жизнь. Он был высококвалифицированным контрразведчиком, руководствовался реальными фактами, и поэтому находил поддержку своим действиям у шести директоров ЦРУ, владевших достоверной информацией. Наоборот, было бы непонятно, если бы Энглтон так упорно не искал “крота”.
После ухода Энглтона ведущим Калугина стал, вероятно, директор ЦРУ Уильям Колби, с которым у него сложились близкие отношения, ставшие широко известными лишь после 1994 года. Уже находясь на пенсии, Колби совместно с Калугиным, применив свой профессиональный опыт, создали в 1996 году увлекательную компьютерную игру “Спай крафт” на трех компакт-дисках, написали книгу по истории разведок. Неожиданная смерть Колби в 1997 году прекратила их дружбу.
Из всего сказанного по Энглтону можно выдвинуть интересную версию его “мягкого” увольнения из ЦРУ. Нет сомнений в том, что Энглтон верил агентурным материалам Калугина. Но лишь после декабря 1973 года, возглавив внешнюю контрразведку, Калугин смог убежденно и ответственно утверждать, что у ПГУ нет “крота” в ЦРУ.
Энглтон не мог остановить запущенный много лет назад маховик поиска “кротов”, не мог отказаться от сложившегося стереотипа шпиона в ЦРУ, хотя, может быть, и сомневался, как во многих других случаях, в честности Калугина (и не напрасно). Скорее всего, руководство ЦРУ разделилось на сторонников и противников продолжения ловли “крота”, нанесшей действительно большой ущерб оперативной работе. Верх взяла группа Колби и главного контрразведчика ЦРУ убрали ровно через год после назначения Калугина таким же контрразведчиком в ПГУ. Случайное ли это совпадение? Мне кажется, что нет.
С Ларком и Кочновым вопрос решается проще. На первом этапе Кочнов встречался только с работниками ЦРУ, но затем на короткое время к нему подключили ведущего от ФБР Элберта Тэрнера. С Ларком как своим агентом все время работало управление контрразведки ЦРУ — операцией по подставе вплоть до его гибели в 1975 году руководило оно.
В деле Ларка, Китти Хока и Кука можно ставить точку. Остается еще один персонаж в этой сложной, противоречивой и, как всегда, трагической истории предателей — Олег Калугин, агент ЦРУ с 1959 года. О нем я продолжаю свое повествование.
УГОЛ ПАДЕНИЯ
Среда позволяет тебе сменить облицовку — но не более.
То, что в человеке заложено, все равно остается при нем,
и никуда от этого не деться.
1979 год для Калугина оказался крайне неудачным. Где-то летом он попал в скандальную историю, которая могла быть организована и контрразведкой, но, скорее всего, оказалась случайностью. Во всяком случае, подобное могло произойти с ним в любое время. Калугин имел репутацию страстного любителя женщин, не пропускающего «любую юбку». Понятно, что каждый мужчина имеет свою «любовную карту», отличается индивидуальным подходом к женщинам. Калугин сближался с ними, пытаясь, как правило, заверить их в своей искренности, а подчас и в любви, говорил немало красивых и ласкающих женское ухо слов. Одно это потенциально грозило излишним углублением отношений и иногда приводило к неприятным историям. Не могу называть имя женщины, жены сотрудника ГРУ, но она, случайно встретив его на филевской линии московского метро в начале 90-х годов, на виду у незнакомых людей плюнула ему в лицо за обман и лживые уверения в любви.
И еще одной особенностью отличался Калугин в любовных похождениях. Он обхаживал женщин значительно моложе себя, не имевших жизненного опыта. Это опасное занятие для женатых мужчин, всегда грозящее привести к любовному скандалу, его не останавливало. Но бывало и другое. Так, в 1960 году по завершении учебы в Колумбийском университете для советских стажеров была организована поездка по стране. В группе вместе с Калугиным и другими стажерами колумбийского университета находился упоминавшийся выше стажер из бостонского Гарварда Олег Брыкин, также молодой сотрудник разведки, знавший Калугина по Ленинградскому институту КГБ. Вот еще несколько строк из его книги «Исповедь офицера разведки»: