Большинство материалов дела относилось к Кулик-Симонич и двум ее сестрам, с которыми она проживала в 20-30-х годах в Ленинграде. В частности, сведения об их весьма свободном образе жизни, кутежах и близких связях с иностранцами. В отдельном томе находились справки о содержании периодически прослушиваемых телефонных разговоров Кулик-Симонич, а также ее разговоров на квартире одного из известных деятелей советской культуры, с которым она находилась в весьма близких отношениях. В отдельных конвертах было много фотографий ее и сестер в разные годы. По всеобщему признанию, она была красавицей, привлекала внимание мужчин, и ее исчезновение вскоре стало известно семьям членов правительства и вполголоса обсуждалось в их кругу.
Правды никто не узнал. Поиск результатов не дал, но постановление о прекращении розыска не выносилось. С 1941 года дело находилось в архиве. Хотя по делу проводились розыскные мероприятия, у меня сложилось твердое мнение, что поиск велся формально, и никого не интересовал. По своему содержанию розыскное дело фактически являлось делом агентурной разработки Кулик-Симонич. Его уничтожили.
Правда о трагедии жены будущего маршала вроде бы прояснилась после ареста Берии в 1953 году и стала известна общественности после рассекречивания материалов следствия на него и его ближайших подручных. Выдержки из них опубликованы в книге Кирилла Столярова «Палачи и жертвы» (1998).
Так, на допросе у Генерального прокурора СССР 26 августа 1953 года Берия на вопрос: «Тайное похищение и убийство Кулик-Симонич было совершено по вашему личному приказанию?», ответил: «Я не могу вспомнить, кому я дал распоряжение о тайном изъятии и уничтожении Кулик-Симонич, но мне помнится, что ее допрашивали. Было ли решение Особого совещания по ее делу, я не помню. Не помню также, обращался ли Кулик ко мне с заявлением о том, что исчезла его жена. Не помню, объявлялся ли всесоюзный розыск Кулик-Симонич…». В ходе судебного заседания Специального судебного присутствия Верховного суда СССР 18–23 декабря 1953 года на вопрос судьи: «Вы отдали Меркулову распоряжение о похищении, а затем убийстве Кулик-Симонич?», Берия, уже вспомнив, показал: «Я получил небольшую сводку о Кулик. Вернее, я попросил, чтобы мне дали о ней сводку. Получив сводку, я показал ее (Сталину — примечание автора). Мне было приказано изъять Кулик-Симонич и так, чтобы никто об этом не знал. Получив такое указание, я вызвал Меркулова и Влодзимирского, и поручил произвести операцию. Они выполнили мое поручение».
Меркулов являлся заместителем Берии, Влодзимирский — начальником Следственной части по особо важным делам НКВД. Его, уже как подсудимого, тогда же в декабре допрашивал маршал Советского Союза Иван Конев:
Вопрос: По указанию Берии вы принимали участие в пытках, похищениях и убийствах советских людей?
Ответ: В 1939 году, в июне или июле, меня вызвали в кабинет Берии. Там находился Меркулов и еще кто-то. Берия дал указание Меркулову создать группу из 3–4 человек и произвести арест жены Кулика. Я был участником этой группы. Меркулов разработал план, как устроить засаду, и предложил жену Кулика снять секретно. Ордера на арест не было.
Вопрос: Значит вы тайно похитили человека ни в чем не виновного… то есть без всяких оснований?
Ответ: Была ли она виновата или нет, не знаю. Я считал, что ее снимают незаметно, так как не хотят компрометировать ее мужа.
Вопрос: Вы похитили жену Кулика, а что вы с ней сделали?
Ответ: Мы привезли ее в здание НКВД и сдали. Через полтора месяца меня вызвал Кобулов, приказал выехать в Сухановскую тюрьму, получить там жену Кулика и передать ее Блохину. Я понял, что если она передается коменданту НКВД (лично исполнявшему расстрелы — А.С.) Блохину, то значит для исполнения приговора, то есть расстрелять. Я только теперь узнал, что ее допрашивали Берия и Меркулов.