— Вдова очень богатого американца побывала в СССР. Там ей понравилось и она решила пригласить нескольких наших студентов погостить у нее на ранчо где-то под Вашингтоном. Нас было пятеро, в группу входил и Олег Калугин. За все было уплачено. Поместье поражало обширностью, программа насыщенностью… Вдова не жалела денег. Мы в шутку бросили жребий, кто из нас будет ее любовником. Жребий пал на одного из нас, большого любителя по этой части. Не знаю, что там происходило, но, когда Олег Калугин разбил дорогой автомобиль хозяйки, та и бровью не повела.
Трудно сказать каковы были истинные отношения у Калугина в семье, но его отношения с женой на людях выглядели безукоризненно.
Долгое время судьба хранила его, но, вероятно, молитвы брошенных и обманутых дошли до Того, кому они возносились. Где-то в середине 1979 года в Москве он и его друзья организовали модную и интригующую не только генералов разведки сауну с участием симпатичных молодых женщин. Нет, они не были проститутками, они честно трудились на московских предприятиях. Отлично прошел затянувшийся вечер с великолепной закуской и приятной выпивкой, что служило, и вполне в те времена оправданно, не только хорошей платой за услуги, но и проявлением особой доброжелательности и легкого уважения.
В сауне лишнего пространства не бывает, и поэтому все по-дружески парились и отдыхали вместе. Конечно, не обошлось и без приятного массажа. Советским разведчикам, как и всем советским гражданам, заниматься любовью «на стороне» категорически воспрещалось. Парткому ПГУ известно было немало разведчиков, «погоревших» в обыденной жизни на любовных похождениях. Не могу сказать, что многие отличались этим «грехом», знаю значительно больше других, остававшихся верными женам до конца своих дней.
Вероятно, волею случая можно объяснить, что среди отдыхавшей в сауне компании оказался один из числа так называемых диссидентов, который находился под наблюдением КГБ. Все происходившее в сауне негласно было снято на кинопленку, а разговоры записаны. Более того, Калугин, находясь в легком подпитии, хвалился своими знаниями кремлевской жизни и политики, и, как многие в те годы, критически отзывался о Брежневе и других тогдашних «старцах». Материал попал на самый верх — Председателю Андропову. В подавляющем большинстве участников таких происшествий, что время от времени случались с рядовыми и руководящими сотрудниками, из органов госбезопасности увольняли или в лучшем случае понижали в должности. С Калугиным случай был особый — он уже находился под подозрением в шпионаже, и организовывалась его агентурная разработка. Уволить — означало начинать все заново, потерять время, затянуть разоблачение. Новая обстановка после увольнения потребовала бы организации разработки в новой среде общения. И оставлять на работе в центральном аппарате в Москве, переведя на другой участок вне разведки на генеральскую должность, также нельзя, это не было бы понято ни самим Калугиным, ни другими. Председатель нашел правильное решение. Случай с сауной пришелся ко времени.
В сентябре 1979 года в день его сорокапятилетия Калугин был приглашен Крючковым в здание КГБ на площади Дзержинского на комиссию, созданную для разбора «сауны» под председательством заместителя Андропова по кадрам Василия Лежепекова. По дороге из Ясенева в Москву в служебной черной «Волге» с радиотелефоном он с беспокойством просчитывал возможные варианты в своей судьбе, предполагая, что будет обсуждаться вопрос о сауне и решаться его дальнейшая карьера. Не исключал он и обсуждения дела Кука — мысли о провале и аресте постоянно крутились в голове. Невольно накатывалось отчетливое ощущение опасности и, как всегда, по его же словам, в ее предчувствии поднывало под ложечкой справа.
Войдя в большой кабинет Лежепекова, он с удивлением для себя увидел сидевших за длинным столом основных руководителей КГБ, членов коллегии — своего друга начальника Второго главного управления Григория Григоренко, начальника Следственного управления Александра Волкова, главу Московского УКГБ Виктора Алидина и своего шефа Владимира Крючкова. Стало понятно, что его вызвали сюда для серьезного и основательного разговора. Присутствие руководителя московских чекистов Алидина указывало на то, что будет поставлен вопрос и о Куке.