Мне стало понятно, где нахожусь. Я прошла по лесу вдоль всего берега озера и вышла в местечко, которое называется Троицкое урочище. Дачные домики остались далеко позади. Шоссе сворачивало все к той же военной части, а проселок… черт его знает, куда он вел. Пару раз мы катались здесь на велосипедах, но минут через двадцать трястись по колдобинам надоедало, и мы поворачивали обратно.
Словно собравшись с силами, боль и холод вцепились в меня с новыми силами. Вместо лица была надувная резиновая подушка, левая рука и правый бок вспыхивали болью при каждом неловком движении, в голове что-то звонко ковала дюжина кузнецов.
Сзади послышался шум приближающейся машины, светлячками запрыгали фары. Я сделала навстречу два шага и упала…
Что-то теплое и тяжелое не давало мне пошевелиться. Все тело было словно стянуто чем-то. Я открыла глаза и поняла, что лежу в постели, укрытая несколькими одеялами. Где-то рядом потрескивали в печи дрова.
- Проснулась, девонька? - спросил ласковый старческий голос - Попить хочешь?
Маленькая коротко стриженная седая старушка подошла к кровати, приподняла мою голову и поднесла ко рту кружку. Я сделала несколько глотков кисло-сладкого прохладного напитка и закашлялась. Грудь обожгло болью.
- Где я? - голос звучал глухо, хрипло, словно чужой, язык отказывался подчиняться.
- Не волнуйся, милая, все хорошо. Наш племянник нашел тебя на дороге - босую, раздетую. Похоже, тебя сильно избили. У тебя нос сломан, рука и несколько ребер. Да и простудилась сильно. Николай говорил, ты очень просила не вызывать «скорую» и не везти тебя в больницу. Мы с мужем даже подумали, а не сбил ли он тебя.
- Нет, не сбил. Но я не помню, что вообще что-то говорила. Мне было очень плохо.
- Ты пролежала почти две недели. Хорошо хоть мы оба врачи. Я, правда, педиатр, но муж - травматолог, раньше на «скорой» работал. Теперь-то мы оба на пенсии. Что же с тобой случилось, детка?
Слово за слово, глотая слезы, я рассказала ей обо всем.
- Бедная ты моя! - Наталья Васильевна, так она назвала себя, заплакала вместе со мной.
- Скоты! - услышала я мужской голос.
В дверях стоял - и, наверно, давно - молодой высокий мужчина, одетый в черные брюки и голубой свитер. Его темные волосы были коротко подстрижены. Кари глаза горели, и только длинные девичьи ресницы гасили это пламя.
- А вот и Коля, - вскочила Наталья Васильевна. - Они с Андреем Иванычем, мужем моим, в город ездили. За продуктами, за лекарствами. Сейчас ужинать будем. А тебе я пюре сделаю с курочкой.
Я провела в этом уютном бревенчатом домике еще две недели. Андрей Иванович приложил массу усилий, чтобы переломы срослись правильно. Беспокоил нос. Лицо казалось чужим и отчаянно некрасивым. Только потом, через несколько лет, мне сделали две пластические операции.
Николай большую часть дня проводил со мной. Когда я стала поправляться, он стал выводить меня на прогулки в лес и к озеру. Я узнала, что ему двадцать шесть лет, что он из Мурманска, приехал в гости к тетке, которая вместе с мужем после выхода на пенсию круглый год жила за городом. Чуть позже он рассказал, что является сотрудником госбезопасности. Что закончил юрфак ЛГУ, потом высшую школу КГБ. Чем именно занимается - об этом я узнала гораздо позже.
Мне было с ним хорошо. Спокойно. Мы говорили обо всем, что только приходило в голову. Но скоро его отпуск подошел к концу, и Николай спросил, что я намерена делать. Мне нечего было ему ответить, потому что я старательно гнала эти мысли прочь, оттягивая принятие решения до последнего. Он настаивал на том, что я должна пойти в милицию, написать заявление, восстановить документы. Но я… отказалась.
- Пойми, - говорила я ему. - прошел месяц. У меня нет никаких доказательств. Переломы я могла получить, упав спьяну на улице. Про изнасилование и вовсе говорить нечего. Я ничего не могу сделать. А вот они могут. И сделают. Я уверена. Мне остается только уехать куда-нибудь подальше.
- Неужели ты все это так и оставишь? - недоумевал Николай. - Они сломали тебе жизнь и будут после этого жить как ни в чем ни бывало?
- Нет, не будут! - тогда я была уверена, что рано или поздно отомщу им всем.
Но я рано успокоилась. Все только еще начиналось. Однажды утром Наталья Николаевна, пряча глаза, смущенно спросила:
- Светочка, ты у нас уже больше месяца… А как у тебя… по женской части?
Мне показалось, что я лечу в пропасть. По женской, как деликатно выразилась Наталья Васильевна, части у меня всегда все было в порядке - хоть часы проверяй. Когда же это должно было быть? Да, две недели назад.