Выбирая некую активную жизненную программу, нужно в первую очередь прогнать прочь приятную расслабленность, а сделать это можно, лишь приняв другое важное решение: расширить свои возможности, дерзнуть, почувствовать радость небольших побед. Классики упоминали еще одну составляющую стойкости: терпение, основой которого является не покорность, а упорство. Вопреки общепринятому мнению, терпение всегда казалось мне созидательным качеством, вот и в письме Ван Гога к его брату Тео мы читаем: „Такие слова поистине достойны художника“. О чем это он? О фразе, сказанной Гюставом Доре: „У меня просто невероятное терпение“. И далее: „Я знаю, какие картины должен написать. И буду пытаться раз, другой, третий, сотый. Не отступлюсь, пока не сделаю“. Фома Аквинский давал терпению характеристику, всегда казавшуюся мне странной и ставшую понятной только теперь: „Терпелив не тот, кто не бежит от зла, но тот, кто не дает злу увлечь себя в пучину тоски. Терпение не позволяет унынию сломить наш дух, умалить его“.
Цель человека — величие, а суть величия — достоинство. Человек благородный, осознающий свою значимость, высоко себя ценит. Вот и еще одна опора для мужества: если силы изменяют, спасайся гордостью. Так говорил Ницше, обращаясь скорее к самому себе, чем к читателю. Спасайся гордым ощущением собственного достоинства. Рассуждая о самооценке, психологи бьют точно в цель, но ошибаются мишенью. К чему палить по куропатке на экране телевизора? Неправильно называть самолюбием просто высокое мнение о собственной персоне. Это скорее сознание своей дееспособности (Альберт Бандура) в сочетании с самоуважением. И вот еще что: когда человек сосредоточен на каком-то замысле, его внимание принимает спасительную направленность. Теперь важно то, что снаружи, а не внутри. Страх силен, так как обращает сознание субъекта на него самого — про homo recurvatus[75] писали еще философы-цистерцианцы, — заставляя прислушиваться к каждому движению души, к малейшему телесному ощущению. Помните, что я говорил про ипохондрию? Смелый человек не слишком занят собой, он избавлен от пристального самонаблюдения, а потому может прослыть простодушным. „Я так поглощен собой!“ — жаловался Рильке, пытаясь оправдаться. В противоположность ему Антуан де Сент-Экзюпери воспевал рвение тех, кто долбит камень ради алмаза. Какой разный фокус внимания в первом и во втором случае!
Смелость зовет нас к великим свершениям, а вот страх перед неудачей связывает. Как же вырваться из этой ловушки? И тут на помощь приходит жалость. Мы — хрупкие существа, жаждущие величия. Наша цель превосходит наши возможности, вот почему последователи Выготского говорили о выходе за рамки зоны ближайшего развития, древнегреческие трагики писали о hybris[76], а христиане — о стойкости, дарованной свыше. К жалости я добавил бы и чувство юмора, мягко напоминающее людям об их слабостях, освобождающее от кичливости, взирающее на недостатки с ласковой улыбкой. Видимо, именно эту снисходительную жалость к себе имели в виду схоласты, когда говорили о смирении. В качестве примера мне хотелось бы привести эпитафию, которую сочинил для себя Макс Ауб[77], замечательный писатель, к несчастью для себя родившийся в эпоху гениев: „Он сделал все, что смог“. Трудно найти более удачное выражение для смиренного мужества, поистине достойного восхищения.
Все великие мыслители считали упорство, то есть способность не ослаблять усилий, неотъемлемой частью стойкости. На противоположном полюсе находятся непостоянство, капризность и слабоволие. Непостоянный человек не в силах четко обозначить замысел, капризный готов идти на поводу у любого мимолетного желания, слабовольный пасует перед малейшей трудностью. В „Руководстве по позитивной психологии“, кратком изложении теории, разработанной Селигманом, есть глава, посвященная выносливости, где, что любопытно, эту черту называют биологической составляющей позитивного характера. А отсюда рукой подать до гимнастики в понимании Валери или до размышлений Сартра об усталости. Усталость, как и удовольствия, писал неумолимый исследователь людских слабостей, приводит к тому, что дух вязнет в материи. Слово „выносливость“ происходит от глагола „нести“, и только тренировка способна усилить это качество, что прекрасно известно спортсменам.