Корки показалось очень смешным то, что профессор Шмидт ведет себя как школьник и пытается затащить ее на заднее сиденье. Она хихикнула и тут же разыграла маленькую сценку собственного сочинения.
— Я не из таких девушек, — сказала она жеманясь.
Крис принял игру.
— Вот еще! Я ведь купил тебе мороженое в прошлое воскресенье!
Их глаза встретились, и вдруг обоим стало понятно, что все происходящее — вовсе не шутка. Корки захотелось, чтобы Крис немедленно обнял ее и сказал еще раз, что она для него — особенная, единственная. В этот момент она не думала о последствиях.
Корки бросила свой жакет на сиденье и присоединилась к Крису, чувствуя себя школьницей, которая плохо себя ведет, несмотря на мамины наставления. Он слегка поцеловал ее, и какое-то время они молча смотрели фильм.
— А ведь мне действительно кажется, что молодость возвращается, — тихо сказал Крис.
— Я почему-то думала, что ты вырос в африканских джунглях, — призналась Корки.
— Нью-Джерси ни в чем не уступает джунглям.
Чувство единения окутало их и заставило ненадолго забыть все на свете, в то время как на экране метались какие-то фигуры.
— Ты так же вел себя, когда был подростком? — прошептала Корки.
— Нет, я вел себя так. — Крис вновь поцеловал ее. — А теперь я веду себя так. — И он провел языком по ее губам.
Корки приоткрыла губы и приняла его язык. Крис неторопливо исследовал ровную линию ее зубов и сладость нёба.
На этот раз она ответила на поцелуй, встретив его язык своим. Неожиданно Корки почувствовала, как в ней словно что-то взорвалось. Это напоминало приступ чувственного голода.
Крис запрокинул ее голову, чтобы поцелуй стал еще глубже. В сознании Корки все расплывалось, единственной реальностью были губы Криса. Она была полна желания подарить ему блаженство, которое испытывала сама.
И тут до Корки дошло, что они не одни на площадке.
— Крис, — пробормотала она, отстраняясь от него, — нам лучше остановиться. Что будет, если кто-то заметит нас?
— Дело ясное. — Крис расплылся в улыбке. — Либо нам придется убраться по своей воле, либо нам покажут, где раки зимуют.
Корки рассмеялась. Она снова обвила шею Криса руками и подставила лицо под град его поцелуев. В ответ она наклонилась и поцеловала его в шею, коснувшись языком голубой пульсирующей жилки.
Вдруг радио щелкнуло, и оба разом подскочили от неожиданности. В это время на экране главные герои осыпали друг друга жестокими оскорблениями.
— Бесподобно, — мрачно сказал Крис. — Давно я не слышал хорошей перепалки.
— Мы могли бы выключить радио. — Губы Корки стыли без его поцелуев, и ей хотелось продолжения.
— Это самообман. Если нам не удастся вновь сосредоточиться, тогда мы пропащие любовники.
И словно желая доказать обратное, Крис тут же наклонился и возобновил поцелуй. Как только его язык проник ей в рот, рука скользнула к низкому вырезу платья, расстегнула пуговки, спустила его с плеч и стала ласкать ее нежную шелковистую кожу. Корки тут же напряглась всем телом, одновременно испуганная и полная желания. Одно легкое прикосновение Криса возбуждало в ней более сильную страсть, чем та, которую ей довелось познать прежде.
Она отогнала все мысли и, расслабившись, полностью отдалась чувственному наслаждению.
Крис ласкал ее грудь, и его дыхание становилось все более учащенным. Он проводил пальцами по ее соскам, слегка сжимая их, потом взял всю грудь в ладонь и стал осторожно массировать.
Корки показалось, будто по ее телу прокатилась волна раскаленной лавы. Ее руки блуждали по спине Криса.
Она чувствовала движение каждого его мускула, когда он медленно, едва касаясь, провел ладонью от ее живота к груди и обратно. Корки без сопротивления уступала этому любовному натиску.
Крис безотрывно ласкал ее рот языком, принимая ответные поцелуи Корки. Вдруг его пальцы сжали ее обнаженный сосок.
Это была двойная атака — язык и пальцы одновременно усиливали возбуждение Корки до тех пор, пока она беспомощно не заерзала на сиденье.
Темное пространство машины принадлежало только им, целый волшебный мир вместился в несколько дюймов, разделявших их тела. Никто не смел вторгаться в этот мир, в нем обитали только Крис и Корки.
Тело Корки таяло в сладкой истоме. Она чувствовала себя свободно, словно в собственном доме, где стены надежно укрывают, а в камине горит огонь. Корки доверчиво приникла к Крису со всей нерастраченной страстью, требовавшей утоления.