Следователи Конгресса заподозрили, что решение выдавить Томаса со службы могло быть вызвано и другими факторами, в том числе его настойчивыми и нежелательными требованиями добиться рассмотрения показаний Гарро. «Я всегда считал, что это как-то связано с его расспросами об Освальде, – говорил бывший следователь Конгресса, – но доказать это было невозможно. Если его уволили из-за событий в Мехико, то кто-то кому-то подал знак – и все»11. В Мексике ходили слухи, что работавший в посольстве заместитель Уина Скотта развязал кампанию слухов и клеветы против Томаса, а зачем – большинство мексиканских друзей Томаса даже не догадывались.
Бывший сенатор от Индианы Берч Бэй, возглавлявший с 1979 по 1981 год сенатский Комитет по разведке, помог семье Томаса получить пенсию, в которой ей после самоубийства Томаса отказали. По словам Бэя, заступился он за родных Томаса главным образом потому, что Томас был родом из Индианы. В интервью 2013 года бывший сенатор признался, что причины отставки Томаса он так и не постиг. «Бессмыслица какая-то», – сказал Бэй, в очередной раз повторив, что о связи между Томасом и расследованием убийства Кеннеди ему ничего не известно. Бывший сенатор сказал также, что увольнение Томаса может иметь, а может и не иметь отношения к тем сведениям, которые он получил в Мехико и пытался расследовать. «Но кое-что с Чарльзом Томасом случилось, – заключил Бэй. – Собственное правительство затравило его насмерть»12.
Как-то раз весной 2008 года, во второй половине дня, в моем кабинете в вашингтонском отделении The New York Times раздался звонок. Звонил человек, с которым я никогда не встречался прежде – известный юрист, чья карьера началась почти пятьдесят лет назад, когда он совсем молодым работал в штате комиссии Уоррена13. «Напишите о нас! – потребовал он. – Мы не молоды, но многие еще живы, и это – последний шанс рассказать, как все было на самом деле». Позвонил он мне, прочитав хорошие отзывы на предыдущую мою книгу – о правительственной комиссии, расследовавшей теракт 11 сентября 2001 года. Этот юрист предложил мне любую помощь в составлении аналогичной истории комиссии Уоррена, с тем условием, что я не признаюсь его коллегам, от кого именно исходила инициатива. «Не хочу отвечать, когда вы наткнетесь на кое-какие нелицеприятные моменты», – пояснил он и добавил, что закулисная история сама по себе – «прекрасный детективный сюжет, о котором вы и понятия не имеете».
Так начался занявший пять лет проект журналистского расследования: собрать воедино внутреннюю историю самого важного и наиболее неверно трактуемого расследования убийства за весь ХХ век – историю комиссии Уоррена, расследовавшей убийство президента Кеннеди. Тогдашний председатель Верховного суда Уоррен и остальные шесть членов комиссии умерли задолго до того, как я взялся за книгу, – последний из них, бывший президент Джеральд Форд, скончался в 2006 году, – но человек, позвонивший мне, справедливо заметил, что все еще живо большинство юристов, в ту пору молодых, которые и проделали в 1964 году основную следственную работу. И я благодарен им за то, что почти все согласились встретиться и поговорить со мной.
К сожалению, и эти люди уходят. Несколько членов комиссии и другие люди, сыгравшие в той истории ключевые роли, успели дать мне интервью для этой книги, но теперь их уже нет в живых. Особенно чувствительна потеря бывшего сенатора из Пенсильвании Арлена Спектера, который работал юристом в штате комиссии. Тем самым эта книга превращается в их завещание и последнее свидетельство о работе комиссии и об убийстве Кеннеди. Я оказался последним, кто взял интервью у бывшего спецагента ФБР Джеймса Хости, одного из главных свидетелей, представших перед комиссией Уоррена: он вел наблюдение за Освальдом в Далласе в месяцы перед убийством. Хости пришлось отвечать на непростые вопросы о том, почему он и его коллеги в ФБР не смогли остановить Освальда. В интервью в июне 2011 года, незадолго до смерти, Хости сказал, что и ФБР, и комиссия Уоррена старались превратить его в козла отпущения, свалить на него последствия некомпетентности и двуличия более высокопоставленных лиц14.
Английское название книги, The Cruel and Shocking Act, позаимствовано из фразы, которой открывается вступление к заключительному отчету комиссии: «Убийство Джона Фицджеральда Кеннеди 22 ноября 1963 года стало актом жестокости и насилия против человека, семьи, народа и всего человечества»15. Первоначально эта книга задумывалась как первая всеобъемлющая внутренняя история комиссии Уоррена, но со временем она разрослась в нечто большее и более существенное. Эта книга передает мое ощущение того, сколь многого мы до сих пор не знаем об убийстве Кеннеди, каким образом важные улики, относящиеся к этому убийству, скрывались или уничтожались – шредером, огнем и так далее, – прежде чем до них успевала добраться комиссия. Старшие офицеры ЦРУ и ФБР скрывали от юристов комиссии часть информации, очевидно, стараясь затушевать тот факт, что им было заранее известно о Ли Харви Освальде и о том, какую он представлял собой угрозу. Эта книга впервые расскажет о том, как ключевых свидетелей, которые могли бы пролить свет на сопутствовавшие убийству события, либо не выслушивали, либо запугивали. Собирая материал для книги, я познакомился с такими людьми и побывал в таких местах, о которых и не догадывался, что они имеют отношение к смерти президента Кеннеди. Как всякий, кто пытался подобраться к истине об этом убийстве, я сделался жертвой двойного проклятия: слишком мало информации и в то же время слишком много. Ошеломляющее открытие: как много ценных улик, относящихся к убийству президента Кеннеди, бесследно исчезло! Не менее ошеломляющее открытие: как много улик сохранилось! Ныне в публичном доступе находится такое количество материала об этом убийстве, в том числе миллионы страниц некогда секретных правительственных документов, что ни один журналист и ни один академический ученый не в силах просмотреть все. Большие массивы документов все еще, спустя пятьдесят лет после тех событий, не были подняты исследователями. Например, я оказался первым, кто получил полный доступ к бумагам Чарльза Томаса, в том числе к хронике его борьбы за то, чтобы коллеги обратили внимание на «вечеринку твиста» в Мехико и присутствие там Освальда. Эти документы я увидел лишь в 2013 году.