Окна библиотеки были расположены выше, чем Матвей себе представлял. Но даже так он без труда увидел горящий внутри свет. Значит, кто-то там всё же есть! Эта мысль принесла с собой огонёк радости, после снова возник вопрос: как попасть внутрь? Матвей опять посмотрел на окна, до которых он не мог дотянуться, и нахмурился.
Изнутри окна были обклеены снежинками, которые на прошлой неделе вырезали из бумаги первоклассники. И когда под вечер Альберт Вениаминович зажигал сверкающую гирлянду, снежинки смотрелись особенно красиво. Вот только сейчас Матвею, которого уже начал пробирать холод, казалось, что некоторые из них над ним смеются своей зубастой улыбкой, неровно вырезанной детскими неумелыми руками. Матвею эти улыбки совсем не нравились. Поэтому (и что бы там ни говорилось на уроках этикета и культуры речи) Матвей понял, что пора переходить к решительным мерам: бросив взгляд под ноги, мальчик начал выискивать среди снега кусочки от упавших сосулек.
Найдя подходящий ледяной осколок и отряхнув его, Матвей подумал о том, какой же сегодня липкий снег! И как было бы здорово построить крепость, слепить снеговика или поиграть в снежки!.. И не успел Матвей об этом подумать, как вдруг снежный ком угодил ему прямиком в голову, едва не сорвав нелюбимую красную шапку с огромным помпоном, которую он надевал, чтобы не обижать маму. Ведь она подарила Матвею эту шапку по случаю хороших оценок в первой четверти.
Матвей резко обернулся в поисках угрозы. Друзей, если не считать доброго библиотекаря, у Матвея не было, поэтому, кто бы не бросил в него снежок, он явно хотел не просто поиграть… Однажды Матвей видел, как старшеклассники сперва забросали второклашек снежками, а потом, вдобавок, ещё и закопали этих несчастных по шею в большие сугробы за школой!
Снег попал в глаза, поэтому, когда Матвей обернулся, перед его расплывчатым взглядом появилась лишь неясная фигура. Высокая и белая с головы до ног она стояла в десятке метров от Матвея. На секунду, продолжая тереть глаза, чтобы начать видеть чётче, Матвей даже решил, что это и вовсе не человек, а… снеговик? Но тогда как же объяснить снежок, прилетевший сейчас в его голову? И только Матвей допустил мысль, что это был никакой не снежок, а просто упавший снег с крыши, как вдруг белая фигура, которую Матвей принял за снеговика, внезапно двинулась прямо на него!
Вскрикнув, Матвей попятился назад, но споткнувшись о груду раскопанных сосулек, в итоге лишь неуклюже опустился на сугроб под окнами библиотеки, совершенно некстати подумав о том, как хищно сейчас должно быть улыбаются бумажные снежинки, глядя свысока на эту картину.
“Снеговик” был уже совсем близко, и стоило только Матвею подумать, что хуже быть не может, как вдруг белая фигура-снеговик засмеялась лающим, но совершенно человеческим смехом. В котором Матвей тут же распознал смех любого из старшеклассников! Как раз с таким смехом на прошлой неделе и были зарыты в сугробы несчастные второклашки!
Но по-настоящему испугаться или приготовиться к неминуемой судьбе быть погребенным заживо Матвей не успел. Потому что на место страха и чувства самосохранения, которое призывало его поскорее отсюда бежать, пришло изумление.
Снег, попавший в глаза, больше не мешал нормально видеть, поэтому теперь Матвей без помех разглядывал подошедшего к нему “снеговика”. В одном Матвей не ошибся: это действительно был старшеклассник, вот только уж точно не из школы. Такого бы он непременно запомнил.
Это был парень лет тринадцати, высокий, худой. Особенно эту худобу подчеркивала вычурно раздутый, будто купленный не по размеру, белоснежный пуховик. К слову, всё было на этом мальчишке белое: джинсы, варежки, шапка, шарф, черными были только высокие ботинки, да рюкзак, висящий на плече. Но выделял этого парня вовсе не странный выбор в одежде, а тот факт, что он сам был такого же цвета, как и его одежда! Его торчащие из под шапки волосы, брови, которых почти не было видно, лицо и руки, с которых он снял сейчас варежки — он весь был белее снега.
В тот день Матвей и узнал значение слова альбинос.
— Насмотрелся? — парень изогнул едва заметную бровь, но в его взгляде не было злости или раздражения, какое можно часто встретить у любого старшеклассника, если неосмотрительно долго задержать на ком-либо из них свой взгляд. В глазах же этого парня с ангельской наружностью плясали самые настоящие весёлые черти, не иначе.