-А вот и больной очнулся,- размахивая бутылкой, она резко повернулась к Никите.- А я уже хотела тебе зубы разжимать топором, чобы лихоманку твою изничтожить да и дезинфекцию тела произвести. А ты сам у нас в разум вошел... Ишь, как по всей роже кровь запеклась. Щас мы твоему зубу отпор давать будем... Ну чо, мальчики, приступим к операции... Наркозане просите.... Не будет... Сразу предупреждаю, чоб меня не винили... Но ты мужик крепкий,- по-дружески похлопывая больного по плечу, она смачно причмокивала,- все должон выдержать. Представь, чо в плен к немцам попал, а они зубы твои для пыток припасли. Так чо держись "русский Иван", ты в гестапо.
Анчутка, немного шатаясь, крепко держа у сердца снадобье, приблизилась к Никите.
-Милый, откройте ваш красненький ротик и оголите ваши белые зубки, -с иронией в голосе произнесла сестра милосердия, зная, что зубов у больного давно уж нет. - Ну...! Хочешь безвременно покинуть нас?- чуть нагнувшись, тихо спросила она.
В это время, казалось, ей не хватало гестаповской формы, а не халата сестры- милосердия.
-Браток, открой рот... Может правду говорит, - пролепетал Федот, пытаясь встать, чтоб хоть как-то помочь брату. - Ведь как никак санитаркой сколько лет психбольнице проработала и на хорошем счету была, пока не спилась.
-Ну, энто ты зря... Не спилась, а влюбилась в Ванюшку (в больного из пятой палаты) и теперь у меня есть любовничек, - гордо выпрямившись, промямлила Анчутка, - обещал жениться... Урод, - жалобно вздохнув произнесла она.- И вообще будешь злить меня, рядом сядешь с Никитой и тебе все зубы излечим, только, как в советской поликлинике, чобы зуб на зуб не попал. Я, думаю, мое лечение не хуже будет, ежели после ихней стомотологической камеры пыток, еще живем. А здесь такая благодать для организма...! Такая тишина...! И никаких тебе машин, высревливающих не только мозги, но и душу. Так чо верь в меня...! И окромя пользы от энтого, я думаю, дурного не должно быть.
-Ладно, давай лечи, хватит брехать, а то меня жнобить начинает, - чуть слышно всхлипывая, умоляюще разрешил Никита.
-Ты, мой голубок! Решился все же довериться добрым рукам довериться? - присаживаясь на колени к больному, она приказала тому открыть рот, чтобы сделать полное обследование. От увиденного Анчутка вздрогнула и с сочувствием произнесла. - Пролиц тебя расшиби! Не хочу, конечно, тебя пугать, но язык ты себе откусил! Ну чо ты плачешь и без языка живут... Пальцами будешь говорить... Эй...! Федот, заснул чо ли? Ползи к нам помогать будешь.
Ассистировать медсестре-самоучке было непросто, так как она в легком подпитии, постоянно махала руками и говорила очень невнятно. Когда она щелкнула себя пальцами по шее Федот понял, что это означает самогон. Анчутка привстала, правой ногой уперлась в Никитину грудь, намотала на указательный палец торчащую суровую нитку и приложив все свои силы, а сил было достаточно, так как последнее время она работала на железной дороге и наравне с мужиками укладывала шпалы, дернула... Никита тихо застонав, стал заваливаться на бок, кровь маленькой струйкой бежала из его полуоткрытого рта.
-УБИВЦА! - последнее, что прохрипел измученный больной и потерял сознание.
-Ты чо натворила, окаянная! За чо погубила братика, сволочь! Я же тебе две бутылки отдал, чуть все кости не переломал, а ты извести нас решила, вонючка бесхозная! - угрожающим тоном, что есть сил орал Федот.
-Ой, ой... Как ты меня испужал, аж мурашки по телу скачут. Смотри сюда, козел безрогий... Видишь ниточку, а чо на конце той ниточки? Правильно, сообразил, вонючий ваш зуб, из-за которого мы все в твоем колодце собрались. Усек...! И ежели ты меня еще раз оскорбишь, я вас тут обоих закопаю, как ты раниче и предполагал, - допивая бутылку и при этом размахивая ей, обидчиво произнесла Анчутка.
Вдруг Никита задергал ногами, что предполагало неблагополучный исход лечения. Два лекаря застыли на месте, усиленно прислушиваясь к дыханию больного, но тот не издавал никаких звуков.
-Наверное, отходит, - прошептали оба.
От неожиданного исхода, наконец, завершившейся операции, Федот стоял в полуобморочном состоянии, что нельзя было сказать о сестре "милосердия", но от нахлынувшего необъяснимого, скорбного волнения, казалось было слышно, как от страха, в такт, бились их сердца.
-Чо я тепереча скажу Дунятке! На кого он ее оставил! - всхлипывая, тихо причитал Федот.
-На кого, на кого... На тебя... И будет у тебя гарем... Одна пятки чесать будет, а другая спину.
Федот смиренно и с укором в глазах посмотрел на насмешницу.
-Чо смотришь? На меня не смотри я в их состав входить не собираюсь, у меня Ванек есть и изменять ему я не стану... Хотя, ежели поступит от тебя такое предложение, я постараюсь его рассмотреть... Ведь сейчас в стране "ПЕРЕКРОЙКА"