Зачем?!
Я выключил телевизор. Минут через пять, проведенных в тишине, начал успокаиваться. К счастью, Светлана на кухню больше не заглядывала, возилась где-то в спальне. Я не хотел и просто физически не мог сейчас ее видеть и отвечать на вопросы типа «Что случилось?».
«Ничего не случилось, дорогая… я вчера грохнул человека. Правда, он был плохим мальчиком».
Стоп! Я — убил?! ЧТО ТЫ ГОНИШЬ!!!
Я посмотрел на свои ладони. Готов спорить, что на них в тот момент появились капли крови. Хотя это, конечно, просто пот с примесью кетчупа. Вспотели ладони у меня, вспотели-с. Убийца с потными ручками.
Я вынул из штанов сигарету и, даже не позаботившись о пепельнице, закурил. Курил долго. Закончилась первая сигарета — вытащил вторую. Когда истлела и вторая, мне в голову пришла новая мысль, совсем не похожая на те, что штурмовали мою посыпанную пеплом голову десять минут назад. От этой новой мысли мне стало даже весело, правда, веселье это было совершенно определенного характера — так веселятся сумасшедшие, которых уже не пугают ни главврач, ни санитары.
«Косилов не врал. Эта штука работает!».
…Слушай, Миш, ты мне вообще веришь? Хоть чуть-чуть?.. А то сижу тут перед тобой, как Долорес Клейборн, чуть ли не под запись все выкладываю, а ты только головой киваешь. Был бы в этом прок хоть какой-нибудь… Ладно, не обижайся, сделай поправку на мое состояние.
Что было дальше? А дальше, Мишка, началась вообще какая-то чушь…
Я продолжал медитировать на кухне. Выйти к жене смелости не хватало — объяснить метаморфозу, произошедшую с моим лицом, я бы не смог — а чтобы позвонить Сергею, нужно было вернуться в кабинет. Не помню точно, но, кажется, я в тот момент материл Светку последними словами, умоляя ее выйти из дома.
Знаешь, когда сильно чего-то хочешь, оно случается. Только надо ОЧЕНЬ СИЛЬНО хотеть. Или очень сильно материть.
Я услышал фразу, брошенную Светкой уже из прихожей. Фраза эта в иных обстоятельствах могла надолго вогнать меня в ступор, но сегодня я не отреагировал:
— Вавилов, я пошла! За вещами приду завтра в обед. Постарайся исчезнуть на это время, не могу тебя видеть!
И все. Она хлопнула дверью.
Я отправился в кабинет, выкопал из-под одеяла на диванчике мобильник, набрал номер Косилова. Я даже не знал толком, что ему скажу, мне просто хотелось услышать его бестолковое заикание.
Увы, меня ожидал чудовищный по своему воздействию облом. Аппарат Косилова был вне зоны действия… либо выключен.
Я потер торцом трубки вспотевший висок, подошел к окну, отдернул занавеску. Светлана шла по двору и разговаривала по телефону.
«Ей повезло больше», — подумал я.
На одном плече у жены висела ее любимая рыжая сумочка, на втором — плотно набитая спортивная сумка. Стало быть, она действительно собирает вещи. С кем же она так энергично ругается по телефону? Обсуждает свои действия с любовником? Вполне возможно.
Я отвернулся и оглядел свой неприбранный кабинет. Это была самая маленькая комнатка в нашей «трешке». Когда-нибудь она могла стать детской комнатой, но это теперь уже под большим вопросом. Черная сумка стояла под письменным столом. Увидев ее, я вздрогнул. В груди снова ухнуло, и снова от шеи к копчику побежали мурашки. Серега знал, что делал, когда предлагал мне оставить камеру у себя. Ему, видимо, уже хватило приключений выше крыши, теперь моя очередь.
Интересно, что я собираюсь с ней делать?
«Разбей ее и забудь, что это было», — советовал разум. Вернее, та его часть, что до сих пор любила мультфильмы и манную кашу по утрам. К этому типу я прислушиваюсь чаще, чем ко второму. Но тот, Второй, иногда бывает более убедительным:
«Ты представляешь, что за штука попала в твои руки?! — шептал он. — Ты хоть можешь вообразить себе, чего с ней можно наворотить?!».
— Пошел вон, — произнес я вслух.
Но сволочь не унималась:
«В твоей жизни никогда не происходило ничего экстраординарного. Родился, учился, влюблялся, женился… и все профукал. Все! Что дальше? Эта штука перевернет всю твою жизнь, если ты научишься правильно ею пользоваться».
Я хмыкнул. Правильно пользоваться?
«Брось, — бубнил Второй, — убивают монтировкой, пистолетом, ножом, бомбой, словом. Видеосъемкой не убивают. Во всяком случае, это необъяснимо и недоказуемо. Ты не можешь за это отвечать».
— Но…
«Возьми ее!!!».
От последнего крайне сексуального «вопля» я чуть не вздрогнул. Я шагнул в комнату, склонился над сумкой. Несколько секунд смотрел в черноту ее внутренностей, потом сунул туда руку.