Выбрать главу
На крыльях страсти из груди к тебе стремится сердце, Но грудь не разорвет оно, лишь бьется все сильней.
С твоим уходом для меня скатилось с неба солнце, — Отныне не пошлет земле живительных лучей.
Ромашку вспоминаю я, твои уста увидев, — Когда на щеки погляжу — цветы весенних дней.
Я не могу тебя забыть, лишь о тебе мечтаю, Но ты — за крепостной стеной, — и нет ее прочней.
Я говорю себе: «Коль ты утратил все надежды — Вернись скорей к своим делам и позабудь о ней».
* * *

Перевод Е. Витковского

Словно стеклянное, сердце разбито мое, И для меня не найдется вовеки врача.
Взор ее слился с моею покорной душой, Страсть моя к ней, словно пламя костра, горяча.
О погребенный в зыбучих барханах кумир! О стебелек, о возросшая в скалах арча!
Ты — мое солнце, когда опускается ночь, Ты — мой светильник, когда угасает свеча.
* * *

Перевод Е. Витковского

Средь песков, где не шел караван,      синеглазая в плен захватила, Налетев на меня, словно сокол,      к добыче стремящий полет.
Желтокрылая — смирно сидит      на перчатке охотника птица, Златокудрая девушка смелой      походкой в сандальях идет.
Не считал, сколько раз посылала      она обещанья во взорах — Исполненью ее обещаний      едва ли настанет черед.
Надо мною смеется она —      я роняю слезу за слезою. Я отдам свою душу за ту,      что усмешки презрительно шлет.
* * *

Перевод Е. Витковского

Не внимай, что доносчику шепчет доносчик: Пусть друг друга они, как собаки, грызут.
Пей вино, пусть его благодатные соки В плоть, и в кости, и в жилы навеки войдут.
Пей, покуда глазам твоим тоньше иголки Не покажется самый огромный верблюд.

Ибн Хани

Ибн Хани (938–973) — известный поэт родом из Севильи. Был одним из придворных поэтов аль-Мансура, затем во время «смуты» переехал в Северную Африку, где воспевал правителей из фатимидской династии.

Ибн Хани был сторонником «пышного» стиля, одним из первых в Андалусии приверженцев гиперболизированных сравнений, за что получил прозвище «андалусского аль-Мутанабби» (аль-Мутанабби — знаменитый сирийский поэт, прославившийся своими панегириками).

Перевод С. Липкина

* * *
В движенье челюсти, а сам он недвижим. Смотри, Быть может, у него дракон шевелится внутри?
Я думаю, когда смотрю на непомерный рот: Не проглотил ли он базар? Иль сад? Иль огород?
О, этот ненасытный рот похож на страшный ад, В котором тысячи чертей от алчности вопят!
Какие зубы у него! Остры и велики, Как мельничные жернова, вращаются клыки,
Откуда этот гул во рту? Мечи кует кузнец Иль к фараону держат путь посланцы во дворец?
Работа чья слышна во рту — резцов или клыков? Иль то гремят, звенят ножи дородных мясников?
Барашек у него в руке, изжаренный, дрожит, — То не Иону ли в воде схватил свирепый кит?[9]
Смотри, козленка он зажал, когтит его, как зверь, И жертве из таких когтей не вырваться, поверь.
Глотает уток — по одной и по две иногда: Как бы засасывает их болотная вода!
От жадности готов сожрать со стеблем вместе рис, И в музыке его кишок попробуй разберись:
То плакальщиц надгробный плач? Рыданье вдов, сирот О том, что не вернется тот, кто угодил в сей рот?
Все кости он готов разгрызть, иль то крупу он ест? Иль жернов у него во рту? Иль то со ступой пест?
Чревоугодье свой огонь решило в нем разжечь, С тех пор напоминает он пылающую печь.
В его желудке и кишках тмин и гвоздика есть И мельница ручная есть, — побольше только б съесть!
Уйдем же от него быстрей — сожрет он и людей! Тревоги наши тяжелы, как вьюки лошадей.
вернуться

9

То не Иону ли в воде схватил свирепый кит. — Намек на библейско-кораническую легенду о Ионе в чреве китовом. Пророк Иона, не исполнивший воли бога, потерпел кораблекрушение, был выброшен в море мореплавателями, которые сочли его виновником своего несчастья. Затем он был проглочен китом, в чреве которого провел «три дня и три ночи».