* * *
Перевод Ю. Хазанова
Всю ночь мы любили и пили вино,
Покуда заря не вступила в окно
И звезды, покорны лучам заревым,
Не начали таять, как утренний дым,
Всю ночь напролет были счастливы мы,
Презрев все тревоги под пологом тьмы…
Но радость недолго дарил небосклон —
Ведь ночи любви быстротечны, как сон.
* * *
Перевод Ю. Хазанова
Влюбленный, простившись с тобой у дверей,
Простился с покоем и с тайной своей.
Но вновь он всего не сказал напрямик,
Так быстро мелькнул провожания миг!..
Сестра полнолунья! Неужто Аллах
Тот миг сохранить не захочет в веках?
Когда не со мною, не рядом она,
То ночь беспросветна, безмерно длинна;
Когда же ты здесь, — как виденье легка, —
Ропщу я, что ночь для меня коротка!
* * *
Перевод Ю. Хазанова
К нему с востока донеслось дыханье ветерка —
И пробудилась память в нем и вспыхнула тоска,
И слезы потекли из глаз, они текли ручьем:
Тому, кто молод и влюблен, поплакать есть о чем.
Есть отчего грустить всегда!
Два друга знают, отчего и почему скорблю
И что, пока могу терпеть, сжав зубы, я терплю.
Всегда старался отдалить я приближенье бед, —
«Сегодня — пир, а завтра — бой», — как говорил поэт.
Постигла и меня беда!
Ночь натянула тетиву, и стрелами невзгод
Я прямо в сердце поражен — стрелок был метким тот!
Посланец бед нанес удар недрогнувшей рукой…
Пытаюсь в медленной звезде я обрести покой.
Неспешный путник — та звезда…
В тюрьме суровой дни текут тоскливою волной.
О Ко´рдова, прекрасна ты! К тебе стремлюсь одной!
Покоя в сердце не найду и не предамся сну,
Пока те радостные дни и ночи не верну!
От них не стало и следа…
О, как чудесен твой предел — идет там шумный пир,
И гул веселых голосов звучит на целый мир,
И ясен день, и ночь светла, и утренним дождем
Покров твой мирный орошен, и все цветет на нем.
Все, как и в прошлые года…
Благоухает базилик, и ветви, захмелев,
Качаются от ветерка, как станы стройных дев,
Спокоен вид зеленых кущ, и птицы там поют…
О благодетельная сень, дающая приют!
О ар-Русафа, Айн Шухда!..[16]
Аль-Джафарийя, аль-Укаб,[17] забуду ли я вас —
Там был я весел каждый миг, беспечен каждый час!
Я не забуду аль-Акик,[18] нарциссов полный луг —
Как часто юные мужи там собирались в круг,
И пела в роднике вода…
А если низко над землей ходили сонмы туч,
То вместо солнца нам сиял игристый винный луч,
И виночерпий был красив, как роза вешним днем,
Его запястья, словно хной, окрашены вином,
И сладки томные уста…
Вверх по течению реки к мосту ходили мы —
Там поражали белизной песчаные холмы,
И ароматом напоен был шорох ветерка,
И все цветы ему в ответ качалися слегка,
Тот берег в памяти всегда…
Мы помянуть должны добром тех суток череду,
Что во дворце Насих прошли у счастья на виду,
Где сталь холодного ручья текла у наших ног
И солнце наводило блеск на ржавый свой клинок,
Где жизнь красой своей горда…
О, как великолепен вид желанной аз-Захра,
Где незабвенные сады и нежные ветра!
Мне заменяла та краса и райскую красу…
Пока живу, я этот рай в душе своей несу!
Он не померкнет никогда!..
Но почему же вспоминать я не могу без слез
Прекрасные места, где нам встречаться довелось,
В одежды яркие любви рядились где не раз,
И к наслаждениям вели всех, кто послушал нас?
Как велика их череда!..
Пусть носит вечно аз-Захра весенний свой наряд,
И пусть достойные сыны ей лучшее дарят,
Пускай всегда здесь будет мир, мы видим счастье в нем,
Так у небес просили мы и вечером и днем.
И приглашали всех туда…
И часто верилось мне там, под сенью аз-Захра,
Что беспощадная судьба бывает и добра.
И потому надеюсь я: несчастный мой удел
Изменится и станет все, как я того хотел!
Опять взойдет моя звезда…
вернуться
17