Ни в скольженье, ни в круженье нет ни капли напряженья —
Ножки легкость, гибкость стана, жест чеканный, колдовской.
Даже ива над обрывом рядом с этим дивным дивом
Показалась бы корявой неотесанной доской.
В танце пылком, легкокрылом ты нам тайну приоткрыла,
Что в тебя влюбилось солнце и утратило покой.
Мы взираем и внимаем, муки солнца разделяем
И, вздыхая, проливаем слезы радости рекой.
* * *
Перевод Н. Горской*
Поймав газель, пленившую меня,
Мои глаза мне стали западней.
Не думайте, что джинния она —
Я околдован девушкой земной.
Аллах, не мучь бессонницей ее
За то, что сон поссорила со мной.
Ее уста полны хмельной росы,
Как маргаритки юные весной.
Мне верится, что я когда-нибудь
Напьюсь душистой влаги росяной.
* * *
Перевод Н. Горской*
Сказал поэт про свой калам:
Ручей в руке, сокрытый в тростнике,
Как изумляюсь я твоим делам!
Твой черный цвет дарует строчкам свет,
Как будто ты источник света сам.
Твои следы — прозрачных строк ряды —
Подобны прочным каменным валам.
Терзаешь ты пергамента листы,
Давая жизнь горящим письменам.
Сурьмишь свой глаз, чтоб взор его не гас,
Тебе сурьма — целительный бальзам.
Плетешь узор — мудрец и фантазер —
И не берешь в стихи словесный хлам.
Но ты жесток: порою бисер строк
Подсунешь слабым старческим глазам.
Пройдет каприз, и буквы всходят ввысь,
Под стать лилейным длинным стебелькам.
* * *
Перевод Н. Горской*
В разлуке он сказал, тоской томим:
Растаял призрак твой, как легкий дым,
И не явился к берегам моим.
Не разрешила ль ты ему прийти,
Иль сам он задремал на полпути?
И все ж к нему рванулся я мечтой,
Но вновь соприкоснулся с пустотой.
О призрачный двойник, явись на миг!
Иль ложью был любви прекрасный лик,
И призраку являться ни к чему?
Позволь воображенью моему
Окрасить в черный цвет мою судьбу
И покарать тебя за ворожбу.
Мне ранил сердце темный томный взор,
И рана полыхает до сих пор.
Ужели созерцать не тяжело
Подранка перебитое крыло?
* * *
Перевод Н. Горской*
Старик ненавидит налет седины,
Белесым туманом одевший виски,
И дряхлость свою, и согбенность спины,
И мелкие, как у ребенка, шажки.
А деве младой старики не нужны,
Ей гадкими кажутся все старики.
Старик, не позорься, касаясь весны, —
Сгорят от позора цветка лепестки.
Прекрасная дева — подобье луны —
Тебя не полюбит себе вопреки.
* * *
Перевод Н. Горской*
Когда сразит тебя любви недуг,
Померкнет день, глаза застелет мрак,
Напиток сладкий станет горьким вдруг.
Любовь порой страшней, чем лютый враг:
Терзающих и плоть и душу мук
Не избежит ни умник, ни дурак.
* * *
Перевод Н. Горской*
Гонимый с родной сицилийской земли,
Поэт говорил от отчизны вдали:
Истерзаны болью, печалью объяты,
По знойной равнине мы едем куда-то.
Верблюды звенят бубенцами, встревожив
Газелей, на дев чернооких похожих,
Чью прелесть творила сама красота,
Когда ей творить повелела мечта.
Кто скажет, что слезы — позорная слабость?
Я плачу, и плач мой — последняя сладость
На донышке сердца, где плещется горе,
Как темное горько-соленое море.
Надежда угасла — родная страна
Поругана, в руки врагов отдана.