Охапку лучей, изливающих блеск дивнозарный,
Собрал и кругом очертил этот пламень коварный.
Теперь окоем на востоке пылает — и, мнится,
Что мрака завесу свернула перстами денница.
* * *
Перевод В. Потаповой*
Чадрою снежной лик
Земли покрылся вдруг,
И свежая листва
Трепещет от испуга.
И ранней сединой
Одето все вокруг:
Ветвей кудрявых сень,
Пушок зеленый луга.
* * *
Перевод Л. Кельмана
Страсть во мне пробудил на заре ветерок,
Голос горлицы был провозвестник дорог:
Стон услышал, похожий на жалобный плач,
Соловей перевел его трелью, толмач.
И от стонов ее, как роса на цветах, —
Слезы вдруг на моих покрасневших глазах.
Нам неясно самим, кто страдает, влюблен,
Кто любовью, быть может, совсем обделен.
Но увидел любимой пустое жилье
И холодный очаг — снова впал в забытье.
Стал казаться проклятым мне край этот весь —
Ведь она здесь страдала и мучалась здесь.
Злой тоске целиком я отдался во власть,
Раз надежда на счастье моя не сбылась.
Как орлица, когтила мне сердце любовь,
Ей, безжалостной, лучше и не прекословь.
«Принимайтесь за дело!» — велел я слезам,
Заструились обильно слезы вмиг по щекам.
Видно, это случилось со мной неспроста:
Слезы выдали то, что хранили уста.
И коня своего повернул я туда,
Мне дорогу любовь указала куда, —
В заповедные земли, к песчаным холмам,
И лобзал ее дома развалины там.
Будут слезы, я знаю, еще солоней:
Приведут ли меня мои странствия к ней?..
* * *
Перевод Л. Кельмана
Твой образ явился ночью,
в дорогу позвал меня —
Уже омывало утро
лицо наступившего дня.
Горевший для путников поздних,
я затушил костер,
Теперь никому не нужный:
светлел небесный простор.
Умчался редеющий сумрак —
стремительный конь вороной,
Рассвет вдали показался,
как дивный путник ночной.
Глаза мои напоил он
всей влагой соленых озер —
Слезами она зовется, —
но глаз он моих не отер.
Ударом кремня о кресало
он пламя любви запалил,
Я, может, его погасил бы,
но нет ни желанья, ни сил.
Любовь моя облачилась
в хламиду болезни злой —
Лохмотья прикрыть не в силах
бушующей страсти зной.
Меня рыдания душат,
рвется наружу плач,
Сверкающих молний взмахи —
свой меч обнажил палач.
Оставила ночь рассвету
обильную влагу рос,
В очах цветов ее капли —
моих жемчужины слез.
Млечный Путь опоясал небо
светлой лентой своих огней —
Одежда черная ночи
и белый кушак на ней.
Мерцает тот звездный пояс
в просветах средь облаков,
Сверкают в нем бриллианты,
украшая ночи покров.
А в небе влачится туча,
и мой наблюдает взор,
Как нитями струй вышивает
она на лугу узор.
Повеял утренний ветер,
колышет он бедра ив,
Качает зеленые пряди
прохладный его порыв.
Тростинок высокие шеи
склоняются, чтобы цветы
К их свежим устам поцелуем
приникли, нежны и чисты.
А туча, которая в небе
все дальше и дальше плыла,
Вся в огненных вспышках, похожа
на темную амбру была.
Веселый проказник ветер,
как будто в цветы влюблен,
Сорвал у них поцелуи,
и куда-то умчался он.
А в кронах дерев шумели
птицы — точно муллы,
Взойдя на мимбары, возносят
деяньям господним хвалы.
* * *
Перевод Л. Кельмана
Едва я произнес слова стихов —
и тотчас мне откликнулась голубка,
Когда б не воркование ее,
не повторил бы этого поступка.