* * *
Перевод М. Петровых
Когда в мое сердце вошла любовь,
От прежних страстей не осталось примет.
Норманнку-язычницу я полюбил,
Ее красота — лучезарный рассвет.
Но чудо живет в чужедальном краю,
Куда не найдешь, не отыщешь след.
Как юная роза, она хороша,
В жемчужные росы цветок разодет.
Она мне дороже и сладостней всех,
Вдали от любимой мне жизни нет.
С другими сравнить ее — значит солгать,
А ложь непривычна мне с малых лет.
Любимая шутит: «Твои виски
Белы, словно яблони вешний цвет!»
А я отвечаю: «Ну что ж, не беда, —
Иной жеребенок с рожденья сед».
Смеется она, а ведь я и хотел,
Чтоб рассмешил ее мой ответ.
* * *
Перевод Б. Шидфар
«Я люблю тебя», — лгунья твердит без стыда,
Хоть давно поседела моя борода;
Но я знаю: не любит никто старика,
Легковерных обманешь, меня ж — никогда.
Кто поверит тебе, коль похвалишься ты,
Что на ветер надета тобою узда,
Что замерз полыхающий жарко огонь,
Иль охвачена пламенем в речке вода?
* * *
Перевод Б. Шидфар
Ты с забвеньем вечным не смирился,
Хоть уж близок час твоей кончины.
Повелел воздвигнуть на кладбище
Каменные плиты-исполины.
Как тебя тщеславье ослепило!
Видишь — смерть витает над тобою.
Неужели хочешь и в могиле
Над чужой глумиться нищетою?
Встали рядом — пышная гробница
И раба нагого погребенье;
Но законы смерти справедливы:
Всех удел — могильный червь и тленье,
Как же мне с судьбой не примириться?
Вижу я, напрасны ухищренья:
Те дворцы, что строились веками,
Бури разрушают за мгновенья.
Проросла трава в костях истлевших.
Как теперь узнаешь среди праха
Богача и нищего бродягу,
Воина, певицу иль монаха?
Где надеждой сердце трепетало, —
Ныне лишь сырой песок и глина,
Как узнать эмира и вельможу,
Различить раба и господина?
Нищего рассыпались лохмотья,
И парча румийская истлела.[2]
Как узнать, кого нужда терзала,
Кто в шелках бесценных нежил тело?
Всех поглотит алчная могила.
Все уснут до часа Воскресенья.
Что же стоит знатность и богатство,
Если нам от смерти нет спасенья?
* * *
Перевод Б. Шидфар
К тебе, невежда, льстец и мот
Бегут, едва блеснет восход.
За подаянием к тебе
Спешат гадатель, виршеплет.
Лжецов, бездельников, глупцов
В твоих покоях — жадный рой;
И каждый норовит развлечь
Тебя пустою болтовней.
Но ты им в лица посмотри —
Кто их, скажи, людьми назвал?
Вот морда хитрая лисы,
Вот волка хищного оскал,
Вот злой шакал, а вот хорек,
А этот — словно жирный кот,
Что изготовился к прыжку
И мышь в потемках стережет.
* * *
Перевод М. Петровых
Когда на дружеском пиру мы допили вино,
Под мышку взяв пустой бурдюк и распалив отвагу,
Я к винной лавке подошел, хозяина позвал, —
Тот рысью побежал ко мне, не убавляя шагу.
Он дни и ночи служит тем, кто тешится гульбой,
Кто ценит выше всех даров наполненную флягу.
Я крикнул властно: «Эй, живей!» Он налил мне вина,
Я плащ и платье дал в залог за пламенную влагу.
«Но дай мне что-нибудь надеть, — торговцу я сказал, —
Я ни с одной из жен моих, клянусь, в постель не лягу,
Пока с тобой не разочтусь!» Но я ему солгал,
Аллах свидетель, — я солгал, я обманул беднягу.
вернуться
2