Постоялый двор опустел, никто не захотел вести торговлю на таком страшном месте.
Проезжие не только не останавливались здесь, но старались избегать это место и проезжать мимо засветло, да рысью, да оглядываясь…
Чрез год, в Иванов день, опять слышались стоны заживо зарытой девушки. И так с тех пор и всегда в ночь Иванова дня стонет несчастная подземная девушка.
Саида
Глава І
Велик Аллах и Магомет, пророк его! Нет Бога выше Бога правоверных! Нет пророка выше Магомета! Прекрасна земля, сотворенная Аллахом, обильна дарами… Сладка жизнь человеческая, но тот, кто верен заповедям Корана, заживет после смерти другою, дивного жизнью: век будет отдыхать и наслаждаться в раю с прелестными гуриями.
Всемогущ и страшен калиф Абек-Серрах! Нет повелителя на земле равнаго ему! Пышен и великолепен Альказар, в котором обитает калиф, роскошны сады, величественны террасы, стройны минареты и башни! Довольный миром и всеми дарами Аллаха, безпечно счастлив калиф. Лишь две заботы есть у него: первая забота — постоянная борьба с Кастильскими королями, при переменчивом счастьи. Вторая забота не меньшая: будущность его единственной дочери.
Красавица дочь, Саида, цвет жен Мавритании. Ни в Гренаде, ни в Кордове не найдется красавицы, равной ей прелестью. Жизнь, казалось бы, должна улыбаться единственной дочери всемогущаго калифа, но Саида — странная юница. Все ее любят, все поклоняются, отец боготворит, но все жалеют ее, будто ждут, что приключится с ней что-нибудь худое. Между сотен глаз, черных, узких, арабских, странно смотрят большие синие глаза Саиди. Совсем не похожа она на мавританку.
И среди своей пышной, сладострастной и счастливой жизни калиф озабочен судьбой дочери еще более, нежели борьбой с Кастильскими королями.
Велик Господь Вседержитель, пославший Сына на землю, пострадать за грехи человеческие, научить любви, смирению и всепрощению.
Милосердна Святая Мария, Заступница за людей пред престолом Всевышняго и пред Богом Сыном.
Земля юдоль греха, горя и страданий, где человек обречен в поте лица своего снискивать хлеб насущный.
Только исполняющий заповеди Господни спасется и наследует жизнь вечную, где нет воздыхания и печали.
Всемогущ и страшен врагам король Кастильский Гонзало. Нет христианскаго владыки могущественнее его.
Тяжел и мрачен замок короля, угрюмо смотрят бастионы, бойницы и подъемные мосты.
Верный раб святого отца папы и церкви Римской, живет строгою жизнью король Гонзало с Ave Maria на устах, с милосердием в сердце для всех, кроме врагов христианства.
Две заботы у Кастильскаго короля. Первая забота: борьба с врагами Христа, соседями маврами и изгнание их. Вторая забота: исчезновение, если не гибель, его любимца и племянника, рыцаря Алонзо, отважнейшаго витязя обеих Кастилий и Аррагона.
Глава II
Жизнь дочери калифа, прекрасной Санды, проходила безмятежно. Все было у нея: был отец, обожавший ее, были подруги для игр и бесед, была нянька, старая, шестидесятилетняя Аикса, исполнявшая все прихоти своей питомицы. Саида была не только всеобщею любимицей, но первою личностью во всем калифате. Главные наперсники Абен-Серраха значили менее, нежели Саида. Но юная мавританка пользовалась своею властью только для добра, для милосердия, для помощи бедным и угнетенным.
Единственным удовольствием Саиды были прогулки по обширному саду, окружающему Альказар. В тени миртов и лавров проводила она большую часть дня, тихо беседуя со старою Аиксой о прежнем всесветном владычестве мавров или о витязях Мавритании, или о коварстве и злобе христиан, их врагов.
Но Саида, любившая беседы с подругами и розсказни своей Аиксы, еще более любила оставаться в одиночестве, размышлять и разговаривать сама с собою. Это редко удавалось ей.
Аикса, и даже сам калиф, заметили, что Саида, оставаясь одна, сталовилась всегда грустна от своих помыслов. О чем она думала, она сказать не могла, но ее томило нечто. Безпричинная грусть являлась как бы хворостью. Не мудрено, что просто злые люди сглазили ее когда-нибудь. Или при рождении зависть людская вооружила против нея какую-нибудь злую силу.
Несмотря на все старания подруг и няньки не оставлять Саиду в одиночестве, ей удавалось всякий день провести хотя бы несколько минут одной, в тени садов. Иногда она умышленно скрывалась, убегала и, притаившись в благоухающей кругом чаще, не откликалась на поиски.