Увы, но я не был готов к другому… К предательству, как мне казалось, моего лучшего друга… Да, я понимаю. Нескольких часов знакомства слишком мало, чтобы считать Фроди не то, что лучшим, а просто другом… Но все-таки…
Еще я был поражен, насколько стремительно ему удалось втереться ко мне в доверие. Причем настолько, что я даже был готов чистосердечно помогать ему выбираться из кабалы. Уму непостижимо! Какой же я доверчивый болван!
Кажется, последнюю фразу я произнес вслух, потому как за спиной услышал тихий насмешливый голос:
— Это уж точно. Болван еще тот.
Резко оборачиваюсь.
Снова этот мальчишка с копной черных нечесаных волос. В серой затертой одежде. На чумазом лице играет веселая улыбка, а в карих глазах понимание и кажется сострадание. Но я стараюсь не обращать на это внимание. С меня довольно! Сегодня Фроди действительно преподал мне один из самых важных жизненных уроков. С этого дня единственный человек, которому могу доверять — это я сам.
— Не бери в голову. Не ты первый, не ты последний, — вытирая грязным рукавом нос, сказал мальчишка. — У Фроди «харизма» прокачена до небес. Такие доверчивые, как ты ему на один зуб. Ты представить себе не можешь, каких людей он на воле оставлял с носом. Правда, за это и загремел на рудники. А вот то, что они весь хабар у тебя отобрали — это плохо. В следующий раз постарайся какую-то часть заныкать.
При последнем упоминании мне стоило труда сохранить прежнее выражение лица. Надеюсь, Крош не заметил мои потуги.
— Не весь, — наконец, подал голос я. — Две эссенции опыта оставили.
— Ого! Две эски! Да, ты богач! Интересно, с чего это Лютый так расщедрился?
— Лютый? — переспросил я.
— Да, — кивнул мальчишка. — Тот волосатый громила. Он у них пахан. Под ним все уголовники ходят. Страшный человек.
— Это уж точно, — согласился я и поежился.
— Ходят слухи, что он оборотень, — приглушенно и опасливо озираясь сообщил мне Крош.
— Да, ну?!
— Да, ты сам его видел. Зверь, одним словом. Глаза видел какие?
— Угу, — согласился я и тяжело вздохнул.
Мой живот непроизвольно громко заурчал.
— Голоден? — понимающе спросил Крош.
— Быка бы съел!
— Ну, на две эски быка ты здесь не купишь…
— Ты ведь здесь давно живешь? — перебил я его.
— С рождения, — кивнул пацан.
— И цены все знаешь?
— Обижаешь.
— Тогда у меня предложение. Ты помогаешь превратить мои две эссенции в еду и находишь мне жилье на эту ночь, а я делюсь с тобой ужином. Как тебе?
— Согласен! — на чумазом лице Кроша играла довольная улыбка.
В момент нашего рукопожатия наши животы одновременно заурчали.
***
Когда мы отправились с Крошем в поселок, я не единожды возблагодарил богов за то, что мне хватило ума возложить обязанность добычи еды на этого мальчишку.
Не знаю, во что вкладывал свои скрижали мой провожатый, но то, как виртуозно он вел торг за продовольствие, наводило на весьма определенные мысли.
Но обо всем по порядку…
Первым в списке Кроша на посещение стоял некий Хмур Пыреевич. Этот худощавый и неприветливый старик разводил кур.
— А-а-а… Это ты, мелкий заморыш! — проскрипел он, когда увидел нас на пороге своих ворот. — Кого это ты приволок в мой дом? Очередного лоботряса?
— Нет, что вы! — картинно всплеснув руками воскликнул Крош и быстро рванул вперед. Раз хозяин дома заговорил и не погнал в три шеи, значит надо поскорее делать дело.
— Это Эрик, — продолжил мальчишка, указывая на меня. — Он работает на руднике.
И доверительным тоном, вполголоса добавил:
— Он под охраной Лютого.
Лицо старика слегка вытянулось от удивления. А Крош, незаметно подмигнул и улыбнулся мне.
— Ну, допустим, — сказал Хмур, справившись наконец с удивлением. — А что вас обоих привело ко мне?
— Да, вот, уважаемый Хмур Пыреевич, выдал Лютый своему человеку премию, за хорошо выполненную работу. Вот мы и хотим потратить ее часть на некоторые вещи.
Услышав магические слова — «премия» и «потратить» Хмур тут же повеселел. Ну, насколько это было ему под силу.
— Продолжай!
Крош не заставил себя ждать.
— Видите ли, уважаемый Хмур Пыреевич, работа у моего друга сложная. Сопряжена с риском для жизни. Из шахты он возвращается уставшим и измотанным. Кроме того, чтобы хорошо поесть, он должен хорошо отдыхать.
— Понимаю.
— А какой может быть отдых без мягкой подушки и теплого пухового одеяла?
— Совершенно никакого! — обрадованно воскликнул старик. — Посмотрите на моих кур, молодые люди! Это же орхузские белохохлатки! Пухом и перьями этой породы набивают все перины и подушки нашего дорогого барона!
Я мельком взглянул на бедных тощих птиц и мне стоило труда не усмехнуться. Интересно этот Хмур хоть раз видел настоящих орхузских кур? Те раза в три крупнее этих бедолаг.
— Великолепно! — восхитился Крош и снова подмигнул мне. — Тогда мы хотели бы приобрести ваш прекрасный товар!
— Чем будете расплачиваться? — перейдя на деловой тон, спросил Хмур. — Медь или серебро?
— Мы хотели бы произвести обмен, — ответил Крош и видя, как скривилось лицо старика тут же поспешил добавить:
— На эссенции опыта.
Тонкие сухие губы Хмура снова расплылись в улыбке. Кажется, он был счастлив. Вон как глазки заблестели. Даже непроизвольно потер ладони. Оказывается эссенции опыта или как еще их тут называют «эски» можно использовать и в качестве обмена.
— Сколько вы дадите вашего товара скажем за… — Крош сделал вид, будто задумался. — Одну… Нет… Хм… Пожалуй, две эски?
Все это было сказано таким тоном будто у нас этих эсок полные карманы.
Глаза Хмура алчно загорелись.
— Один тюк высококачественных перьев! — мгновенно выпалил он и тут же добавил:
— Этого материала как раз хватит на одно одеяло и подушку!
Даже я, человек неискушенный в торговле, понимал — нас банально пытаются нагреть. Что уж говорить о пройдохе Кроше.
— Мы вас услышали, уважаемый, — произнес он с кислой миной и обратился ко мне:
— Пойдем, Эрик. Спросим у господина Углеша Толстого. Любопытно, сколько он нам предложит. Говорят его кур в ветренную погоду надо привязывать к забору. Настолько легки они. Представляешь, дружище, какого качества будет у тебя подушка из такого пуха?
На Хмура было больно смотреть. На сером морщинистом лице, казалось, шевелилась каждая мышца. Да, его удар сейчас хватит!
— Два тюка перьев! — выпалил он.
Крош демонстративно потянул меня на выход.
— Три тюка! — чуть не плача крикнул нам вдогонку старик.
Мой новый приятель обернулся. Хмыкнул и сказал:
— Три тюка и десяток свежих яиц.
— Три тюка и пять яиц.
— По рукам!
***
Неимоверно довольный собой, а еще больше эффектом, произведенным на меня, Крош сообщил:
— Теперь к госпоже Агнете.
— А что там? — заинтересованно спросил я, пытаясь примериться к быстрому шагу моего приятеля. Должен отметить, что он, зная о моих трудностях с характеристиками, старался идти помедленнее.
— Госпожа Агнета — портниха. Вчера, на рынке, краем уха, я услышал, что она получила большой заказ от Волестоя, владельца постоялого двора. Даю руку на отсечение, ей нужны перья и пух для новых перин.
— Ясно, — сказал я и задал давно мучавший меня вопрос:
— А не проще ли бы было сразу пойти в таверну или на постоялый двор и там спокойно поужинать? Ну, на худой конец, просто купить продукты в лавке?
— Нет, — покачал головой Крош. — Не проще. Таверной и постоялым двором владеет один и тот же человек. Это, как я уже говорил — Волестой. Значит, цены, как ты понимаешь, там одинаковые. За тарелку овощной похлебки, которой цена от силы три медяка с нас содрали бы семь или восемь, а тои все десять монет. Две похлебки, считай двадцать «мышей».