А не в том ли бою в Пустошах погиб мой брат? Надо будет разузнать, когда точно произошло то сражение. Если это так, то выходит, что старик Рипей получил свободу отчасти благодаря моему брату. Хотя кабалу вряд ли назовешь свободой. То же рабство, только вид сбоку. А вот кто больше всех выиграл, так это, несомненно, барон Орхуса. Потому мой отец и не любил дворян. Он называл их отожравшимися на нашей крови тварями…
Кривые горы встречали нас холодным ливнем. Из-за огромного количества воды, падающей с небес, дорога, петляющая среди серых скал, постепенно превращалась в бурлящую реку. Несколько раз я думал, что телеги сорвутся в пропасть, но благодаря мастерству возниц ни один мешок или ящик продовольствия не был утерян.
Рипей, кстати удивил. При всей его тщедушности он показал чудеса сноровки в управлении повозкой. Наверняка всю жизнь вкладывался в этот навык. Старик не зря ест свой хлеб.
Когда, наконец, добрались до шахтерского поселения, промокли до нитки и устали не меньше, чем лошади.
Пока брели по главной улице, успел разглядеть жилища местных обитателей. В основном старые бараки, но есть и отдельные, более новые домики. В окнах некоторых из них, изумленно разглядел женские и детские лица.
У одного из таких домов мы на несколько минут остановились. Двери распахнулись и на улицу, кутаясь в серый пуховый платок выскочила женщина. На вид лет пятидесяти. Лицо, на удивление показалось знакомым. Она подбежала к повозке Крила, схватила спящего, замотанного в кожаную накидку, Тима и побежала обратно в дом. Только сейчас понял, что женщина, Крил и его сынишка очень похожи. Мгновенно пришло озарение — это бабушка Тима.
Отстраненно вспомнил рассказы о моих родственниках. Бергманы не всегда жили в Орхусе. Мои отец и мать родились в западных землях. Там и свадьбу сыграли. В тот день породнились два крепких клана. И уже к концу года мама сообщила, что ждет наследника обоих родов. Но счастье омрачилось вестью об ужасной эпидемии, что бушевала на западном побережье. Дабы избежать заражения будущей матери, мои деды уговорили родителей переехать на время в Орхус. Переждать беду. Тем более, что город уже выслал гонцов в столичную гильдию целителей.
Как показало будущее, решение о переезде было правильным. Посланники так и не добрались до столицы. Болезнь свалила их по дороге. А за неделю мор съел почти весь город. Выжили немногие. И среди моих родственников таких не было. Местный барон, дабы зараза не распространялась дальше, приказал сжечь город дотла. Вместе с оставшимися выжившими. Думаю, именно с того момента мой отец стал так яро ненавидеть дворян…
Проехав еще несколько минут по главной улице поселка, наша колонна свернула направо в переулок. А за ним еще в один, и еще… несколько поворотов, и мы, наконец, остановились возле большого амбара, огороженного высоким частоколом и охраняемого пятеркой бойцов. Видимо продовольствие здесь в цене — раз его так оберегают.
Тут же у массивных ворот толпилась кучка каких-то оборванцев с глиняными плошками и кружками. В основном старики, но были и дети. Завидев нас издалека, они бросились навстречу, клянча и умоляя дать им немного еды или денег.
Харт, Клоп и еще двое бойцов, которые сопровождали наш караван, не мешкая и не особо церемонясь отходили бедняг плетками.
Заметив мой ошарашенный взгляд, Харт оскалился и рыкнул:
— Смотри, малой, да на ус наматывай! Будешь лениться, опустишься до уровня этих тварей!
Когда, воин отвернулся, кто-то потряс меня за рукав. Я опустил взгляд. Это был мальчишка, лет восьми. Копна черных нечесаных волос. Бесцветная простая одежда. Жалобный взгляд карих глаз. Чумазое лицо.
— Дашь хлебушка? — пискнул он.
Я вздрогнул. Стало не по себе. Понимаю, мое положение не самое лучшее, но в этот момент, чувствовал себя на фоне этого пацаненка, прямо богачом.
— Прости, парень, — пожимаю плечами. — Хлеба нет, но есть вот это…
Достаю из котомки небольшое зеленое яблоко и протягиваю мальцу. Вижу его восхищенный взгляд. Фрукт, как по мановению волшебного пера, исчезает и пацан, не сказав ни слова стартует в ближайший проулок.
— Зря.
От сиплого голоса Харта, невольно вздрагиваю.
— Очень скоро ты пожалеешь об этом, — сказал он и направился в сторону встречающих нас стражей.
***
Новоприбывших, включая и меня, построили в одну шеренгу прямо под струями ледяного дождя — в двух шагах от входа в теплый и сухой барак. На пороге, под широким козырьком и в окружении охраны стоит Кнуд. Второй человек после Скоркса, находящегося сейчас в отъезде.
Худой злобный старик с алчным взглядом. Тонкие губы, гнилые зубы, острый, как у птицы нос, на подбородке жиденькая поросль из седых волос — мерзкий тип. Единственная черта, которая мне в нем нравится — это отсутствие правого уха.
Дело рук, а если быть точным, то зубов, одного из кабальных. Правда, поговаривают, что Кнуд, потом устроил тому «несчастный» случай в штольне. Судя по злобной крысиной физиономии и жесткому взгляду — Одноухий, как его еще тут называют, и не на такое способен.
— Мотайте на ус, говорить буду только один раз! — монотонно, неспеша и с расстановкой начал Кнуд. — Вы стоите здесь, по колено в дерьме, потому что просрали и теперь не можете вернуть, любезно предоставленные вам кредиты.
Одноухий обвел нас жестким цепким взглядом и продолжил.
— Заранее предупреждаю тех ублюдков, которым взбредет в их тупые бошки сделать что-то, что нам может не понравится — разговор с такими у нас короткий.
Старик кивнул в сторону десятка столбов у стены дальнего барака. К некоторым из них были привязаны окровавленные обнаженные тела. Дав нам время полюбоваться жутким зрелищем, Кнуд продолжил:
— Теперь о главном. О том, как вы будете возвращать долги моему хозяину. Все вы кабальные, а это значит, что кроме основного долга, вы должны ежемесячно отдавать своим трудом три процента от основной суммы. Поверьте, господин Бардан милостив и щедр, у других хозяев проценты намного выше.
Произведя в уме нехитрые расчеты, я впал в ступор. В моем случае — это три золотых в месяц. То есть в день мне нужно каким-то образом заработать десять серебрушек…
— Если не отдали в конце месяца проценты, они плюсуются к основному долгу и расчет процента на следующий месяц будет производиться исходя из новой суммы, — продолжал добивать Кнуд. — За одну норму руды, вы будете получать три серебряные монеты.
Грабеж! Я, как сын горняка, могу с уверенностью сказать — минимум за норму — это около шести монет. А если руда ценная, то и больше. Наверняка Скоркс наваривает что-то на каждой норме. Правда, мне от этого ни жарко, ни холодно. Все равно не смогу добывать руду.
Будто подслушав мои невеселые мысли, старик продолжил:
— Остальная работа будет оцениваться соразмерно полезности. Низкоквалифицированная — не больше серебрушки в день.
Только сейчас до меня начало доходить, в какую долговую яму я угодил.
— За место в бараке и еду из общего котла придется платить. За инструмент тоже. Если нет денег — первое время будем давать жилье и кормить в долг. Если затянете с возвратом… хм… Мой вам совет — в ваших же интересах этого не делать. Помните, вы здесь бесправный скот, который пока не отдаст долг хозяину, не покинет это место.