С трубки донесся звонкий, певучий голос – так шелестит листвой ива под сильным ливнем и ветром; намокшая, продрогшая, она глядит на окошко избы неподалеку, где танцует пламя желтого огонька от свечи, и где за большим столом собралась вся семья – и хотя повсюду вокруг бушует непогода, видно, что там, у очага, собрались близкие люди, и не только по крови, – им как-то удалось нащупать, понять ту тонкую, хрупкую, едва уловимую нить, что свела их вместе, поручив стать одному отцом, другому сыном, третьей – женой и матерью, четвертой – дочерью и сестрой: ведь так редки семьи, где родственников связывает нечто большее, чем кровные узы или многолетние привычки и воображаемые обязанности!
Мария еще минут десять проговорила с мамой, прежде чем повесила трубку и села у окна на кухне. За окном, во дворе, гоняли местные мальчишки – пока еще не грянули холода, хотелось урвать последние мгновения уходящего бабьего лета. Одни листочки на деревьях пожелтели, другие покраснели, ветер вальсировал опавшими так, что получался красивейший танец, который бывает лишь раз в году в тот небольшой промежуток, когда осень оказывается на распутье между летом и зимой и какое-то время словно раздумывает: куда же повернуть?
В духовке, завернутая в фольгу, сочилась и пахла праздничная индейка, так что голодному человеку лучше бы не оказываться в радиусе поражения ее ароматами – так бы и остался тут в ожидании минуты, когда бы вкусить такое лакомство. На столе стояли бокалы и бутылка белого вина, тут же ждали заправленные салаты, а из-под закутанной кухонными полотенцами кастрюли шел пар свежесваренного картофеля.
Мария переоделась в свое лучшее платье – красное, до колен, с открытым вырезом на спине, надела белые ажурные колготки, привела в порядок ногти и прическу. Любой мужчина со вкусом оценил бы ее наряд!
Наконец, снаружи раздались верные звуки. Сердце поневоле забилось быстрее. Но вот ключ раза со второго-третьего попал в замочную скважину, дверь открылась, и в квартиру ввалился муж: шапка в руках, шнурки на одном ботинке развязались и волочились следом, курточка сползла на левое плечо, сам же Евгений подбоченился к стенке и довольно улыбался.
– А сработала-таки система… догов! – слегка заплетающимся языком проорал он радостно. – Не подвели собаки! На пятом-то ходу, а уже выиграл две сотни баксов! Легко!
Он хотел, по-видимому, еще сказать «ха!», но нога поехала, вслед за ней тело, он грохнулся, а в воздух, вместе с шапкой, как пуля из пистолета, вылетело хриплое «х-фх».
Мария подбежала, испугавшись, как бы муж не сломал себе чего-нибудь. Всё обошлось: он кряхтел, но бормотал про каких-то догов. С трудом дотащив его до кровати, Мария только там сняла с него грязные ботинки, помятые джинсы и рубашку со свитером.
После чего поплелась на кухню, как раненый лебедь с одним крылом. Одинокая слеза скользнула по щеке и растаяла в душном воздухе под жаром открытой духовки.
11
– Ты сегодня необычайно красива! Лилия, цветок! – Евгений целовал ее в сияющие глаза, блестящие от помады губы, с жадностью вдыхал аромат ее духов и никак не мог насытиться.
– Подожди ты, – заливаясь смехом, высвобождалась она из его объятий. – Успеешь наобниматься и нацеловаться. Мне больше другое интересно: этот айфон и эти сережки с такими крупными зелеными камнями? Почти как бриллианты?
– Нет, любимая, пока только – с фионитами. Но как же они подходят к твоим лазурным глазкам! А в будущем, обещаю, будут и бриллианты!
– Тебя таким напористым, Женя, давно не видела! Ты прям изменился!
– В лучшую, надеюсь, сторону?
– О! Ещё бы! – засмеялась девушка, разглядывая в зеркальце как искристо свешивались с ушек серьги с двумя крупными камнями на каждой. – Лене это нравится! Зашторишь окошко?
Через полчаса они пили на кухне чай с долькой лимона, угощая друг друга сладким зефиром.
– Так что, расскажешь, как тебе это удалось?
– Игра на ставках. И чем дальше, тем крупнее. Уже несколько многоходовок сыграли; запускаю параллельно еще другие серии, в том числе, долгосрочные. Вот, на днях поспорил с одним дурачком… Или вернее, заключил пари, договор с условиями даже подписали! Есть в нашем спортбаре один парень, лет тридцати, Шарк…
– Как, как? – перебила девушка, оторвав глазки от настроек нового смартфона.
– Виталий Шарков. Или Шарк, как он представился. Как по мне – дурачок еще тот. Заключил пари, что… ой, не могу, даже сейчас смешно, и начинается истерика у меня, – Евгений и впрямь пару минут давился смехом.