Гленн прошёл пару кварталов. Его дом уже виднелся на той стороне двора. У одной из легковушек двое парней что-то увлечённо обсуждали.
С каждым вдохом, мятная горечь спускалась по горлу вниз. По венам будто бежала ледяная вода, расползаясь по всему телу до кончиков пальцев. Гленн глубоко вдохнул. Воздух наполнил грудь. Позвоночник выпрямился. Руки будто стали во много раз легче. Ноги отскакивали от земли как баскетбольные мячи.
Уши медленно заложило. Слух забился низким монотонным гулом. Речь парней у легковушки отдалялась. Каждый шаг Гленна всё больше напоминал размытый стук кувалды о покрышку. Зелёные кусты бледнели и, колыхаясь на ветру, оставляли за собой белые сверкающие следы. Через мгновение, следы растворялись в воздухе. Оранжевые пятиэтажки тускнели, перекрашиваясь в бежевый. Все предметы вокруг обросли белым контуром. Гленн посмотрел на свои руки, перебирая пальцами. За пальцами тянулись такие же хвосты, как за дворовой зеленью. Гленн прошёл мимо парней у легковушки.
— Э! — окликнул его один.
Гленн остановился и повернулся.
— Та в ряде? — спросил парень.
Его голос звучал будто из пластикового аквариума. Далеко, глухо.
— Что? — переспросил Гленн.
— Та в ряде? — снова произнёс парень.
— Дэ паднадпаркоти, — сказал второй. — Але суда.
— Я ничего не понимаю, — Гленн замотал головой. — Вы пьяные?
Мамину речь после лекарств он разбирал куда проще. Один из парней резко двинулся навстречу, продолжая говорить. Гленн попятился назад.
— Прости, — произнёс он. — Я правда не понимаю.
Гленн резко развернулся. Картинка перед глазами размылась, но спустя секунду фокус восстановился. Гленн шагнул в сторону дома. На плечо упала рука одного из парней.
Гленн смахивает руку и разворачивается.
— Отвали! — кричит он.
Парень бьёт прямым в нос. От удара, голова Гленна запрокидывается. Боли нет. Только сфокусировав зрение, Гленн снова видит кулак, летящий в лицо, уворачивается от удара и хватает руку противника. Ответный боковой отправляет парня на пару метров в сторону. Второй парень хватает Гленна за воротник, и, получив в челюсть, летит через бедро. Холод из вен постепенно растворяется, позвоночник скручивается обратно.
Первый из нападавших лежал бездвижно, уткнувшись носом в землю. Второй скрючился в метре от приятеля, держась за голову. Гленн подскочил к отключенному.
— Эй! — затормошил его. — Ты живой⁈
— Отвали! — прохрипел второй, подползая на четвереньках. — Не трогай его, псих!
Гленн встал и попятился к своему дому, не спуская глаз с парней. Монотонный гул стихал. Белый контур сползал с предметов. Гленн слышал, как молотится его сердце. Подъезд.
Бутылка светлого морозила руку. Ник шёл по качающимся бетонным плитам, раскрашенным из баллончиков. Разноцветные надписи, названия групп, имена, ругательства. Из щелей между плит торчала бледная трава в полметра высотой. До заброшенной автомобильной крытой парковки оставалось метров сто.
С утра и днём здесь чаще царила тишина и покой, но после четырёх часов вся молодёжь юго-западного района раскачивала это место. Нередко сюда приходили люди и с других районов. В хорошие тёплые деньки «парковка» почти не замолкала.
Ник запрокинул голову и посмотрел наверх. Огромные бетонные столбы насквозь протыкали три уровня площадью в пару десятков фур. Потолок первого этажа висел метрах в шести от земли. Молодые парень и девушка сидели на краю второго уровня. По высоте, второй уровень сильно проигрывал первому.Увидев Ника, парень приветливо махнул рукой. Ник махнул в ответ. Крыша закрывала третий этаж лишь наполовину. Сам уровень обрывался к краю, оставляя верхнюю часть одного столба одиноко торчать в воздухе. Куски оторванного бетона валялись внизу, на земле. Ник прошёл под натянутой меж столбов белой тканью, разрисованной в граффити: «Паркинг Крю».
Народу меньше, чем обычно. Прямо посреди первого уровня развернулся скейтпарк. Большую рампу и несколько маленьких трамплинов слепили из стащенных с производств материалов. Так же собрали пару трибун и скамеек, стоящих по периметру. Между трибун и скамеек — большие железные бочки.
Скрежет скейтбордов отражался от бетонных столбов и эхом разлетался по всей «парковке». На рампе — трое. Парни скользили по фанере, вылетая в воздух и приземляясь обратно. Ник узнал среди них Сета, чей крутящийся в воздухе скейтборд больше напоминал пропеллер. Казалось, будто Сет не катается, а летает вдоль рампы.
Ник прошёл к одной из трибун, зажигалкой выдернул крышку бутылки и кинул в бочку. Металл зазвенел. На трибуне сидел Калем. Футболка обтягивала толстые бока, из-под бейсболки торчали светлые кудри. Калем жадно уплетал арахис, не отрываясь от экрана смартфона. Под ногами стояла бутылка сидра, пустая наполовину.