Бездетная фру Рошер-Теодорсен сразу же поднялась с места — убедиться, что ребенок доберется до дому. За ней поднялось еще несколько человек — вообще трогательно было видеть, как люди заботятся о том, чтобы ребенок не заблудился в непогоду и благополучно добрался до дому, до отца и матери. У выхода образовалась чуть ли не давка, а когда некто сообщил, что гроза прошла и снова светит солнце, стало ясно, что убежище сейчас опустеет.
Может ли мир вновь воспрянуть после такого взрыва яростной стихии? Прекрасно может. Пригрело солнце, и все снова стало как в первый день творения. А собственно, какой вред был нанесен? Фактически никакого. Правда, остыла еда и не было электричества, но ведь не впервой Андерсенам разводить костер. Праздничные столы? Скатерть? Бокалы? Тарелки и цветы? Достаточно было вылить воду, что-то выжать, и благословенное солнце высушило все, даже гирлянды и бумажные фонарики. Нельзя было выжать лишь цветы, украшавшие стол, но зато их словно росой окропило, что вполне соответствовало близящемуся таинству.
Прибывали все новые и новые гости, и сад был почти битком, когда наконец показались жених и невеста. Тихий вздох прокатился по саду, когда Андерсен свел невесту со ступеньки крыльца и подвел к большому вишневому дереву, где ожидал пастор.
Конечно, дереву надлежало бы быть в цвету, но зато сочные вишни гармонировали с белым платьем и фатой невесты. За женихом и невестой шел Рогер в матросском костюмчике, рядом Малышка и Сильви, а заключали процессию обрученные Туне и Эрик.
Собравшиеся были очень тронуты, когда Аяксен возложил руки на головы брачующихся и благословил этих двух людей, давших обет жить вместе 'и в добрые и в тяжелые дни, пока смерть не разлучит.
Когда Хермансен позже попытался создать себе ясное представление о том, что происходило на свадьбе Андерсенов, ему рассказывали самые противоречивые вещи. Так бывает при крупных событиях общенационального значения. Впечатления были так глубоки, события так многообразны, что не составить общую картину.
Для большинства кульминационным пунктом было само венчание, а кому-то больше запомнилось угощение. Андерсен, выступив с великолепной речью, превзошел самого пастора.
А потом самый праздник — танцы, фейерверки и наконец торжественная минута, когда Андерсены с детьми уселись в старый «бьюик» и отправились в свадебное путешествие. Эрик сел за руль, он ведь тоже был участником путешествия. Огромная связка пустых консервных банок громыхала вслед за машиной, а гости кидали конфетти. После этого праздник продолжился, роль хозяев стали исполнять Сальвесен и фру Хермансен.
Было множество эпизодов более частного характера. Сарайчики оказались прекрасными помещениями для бесед, а кустарник в саду был на редкость густ и пышен. Фру Рошер-Теодорсен обнаружила музыкальный талант в младшем кельнере. Уже во время обеда она обратила внимание на его длинные, тонкие пальцы. Дело в том, что Андерсен уже в десять часов освободил кельнеров и метрдотеля от их официальных обязанностей, чтобы те могли участвовать в празднике в качестве гостей. К большому удовольствию всего общества, метрдотель оказался прекрасным исполнителем песенок, особенно ему удавались французские.
Хермансену и фру Сальвесен пришлось работать допоздна в убежище, чтобы привести все в порядок. Задача была далеко не из приятных. «Билли Дилли» требовали полный гонорар, хотя концерт сорвался через две-три минуты. Они упорно стояли на своем, утверждая, что ответственность лежит на устроителях. Почему заранее не позаботились о запасном движке? Все доводы Хермансена отлетали от них, словно дробь от брони: нет электричества — нет концерта! Хермансен вынужден был уплатить по счету, а это, в свою очередь, привело к тому, что ему, фру Сальвесен пришлось провести чрезвычайное заседание, чтобы найти способ покрытия убытков.
Затем нужно было снять флаги и украшения, убрать прилавок с бутылками кока-колы и отнести огромное количество бутербродов в холодильник кооперативного магазина. Хермансен трудился без устали. В течение вечера ему пришла в голову мысль, которая теперь созрела и превратилась в решение: он выйдет из состава правления! Целых пять лет он неутомимо и тяжко трудился на благо жилищного кооператива. Теперь настал конец пути. Завтра же надо созвать чрезвычайное общее собрание и сложить свои полномочия. Уборка убежища — в сущности, последняя услуга поселку. Он хотел оставить после себя все в полном порядке.
Только в 11.15 он мог закрыть тяжелую стальную дверь и, повернув ключ в замке, уже знал, что закрывает дверь за эпохой. Протянул ключ фру Сальвесен и попросил передать его местному уполномоченному гражданской обороны, который отвечал за убежище. Может быть, она догадалась о принятом им решении, потому что когда шли по поселку, то сказала, что, если он сложит свои полномочия, она тоже выйдет из правления. Хермансен молча кивнул в благодарность за такое выражение лояльности.