- Это ещё цветочки. Перед тем как мы заключили её под стражу, - я поморщилась. Зачем так говорить, словно она преступник? - Она накинулась на Лизаветт. Она трясла её за грудки и кричала: «Ты все равно умрешь». Бедный ребёнок… - Мадам тонкими жилистыми пальцами потерла переносицу. – Мы их едва разняли. Лизаветт пришлось отправить к отцу, она была не в себе после этого…
Звуки стали пропадать, словно на голову одели подушку. Замутило. Я оставила чай и угощенье. Нужно поговорить с Даниеллой. Только не это… Нет-нет, надо её забрать отсюда. Похитить, увести, все что угодно, лишь бы никто не стал копать дальше. Я уже собиралась встать, чтобы пойти искать сестру, но Мадам, оказывается не закончила:
- Мне кажется, есть доля вашей вины в этом, моя дорогая. – Мои брови должно быть совсем затерялись в волосах при этом. - Вы совсем не тот пример, который должны подавать девушке. Вам уже столько лет, и вы… даже не замужем. Более того, работаете в таком месте…
Это было так нелогично, что я даже не могла ничего не сказать. Просто удивленно моргала, глядя на нее. Связать предсказание будущего с этим? Ну конечно… я не истинная леди… все оттого, что у меня нет детей и мужа. Я едва сдержала смешок. Нелепость какая. Как будто бы Дар Утабири посмотрел, что у Даниеллы есть семья и она истинная леди, и передумал проявляться. Ах, если это излечивалось корсетом. Хотя возможно это нас и спасет.
- Мадам, - пожалуй в моем голосе прозвучал смех, потому что от ее участия не осталось и следа.
- Мисс Вальрис, просто посмотрите на себя. На то как вы ведете себя! Как вы одеты! Бедный ребенок остался без родителей, и вы вместо того, чтобы создать хорошую семью, чтобы заботиться о ней и воспитывать прилежной женой и матерью будущих детей... Вы!
Мне хотелось бы ей сказать, но это было бы непочтительно, однако на этом моменте дверь распахнулась, а Даниелла оглядела нас задумчивым взглядом.
- Даниелла, разве тебя не учили открывать двери? Осторожно и плавно. – Выразила недовольство Мадам, и я, пользуясь случаем, покинула гостиную:
- Извините, мне пора.
С этими словами я плотно прикрыла дверь Южной гостиной. Я надеялась, что мы дойдем до нужного места и там сможем поговорить, но сестра явно думала иначе, повиснув на моей руке:
- Я рада тебя видеть… я думала, ты не придешь.
Даниелла была в другом платье, умыта и причёсана, ее волосы были заплетена в две косы, и только ее лицо все еще было печально и встревожено.
- Я всегда прихожу, но письма долго не было в этот раз.
- Нэтти… мне тут так плохо…
Мы почти сбежали по ступеням, направляясь в глубину парка, где я надеялась нас никто не услышит, рука Даниеллы была худой и тонкой. Хотя раньше она совсем не отличалась худобой. Едва мы остановились под сенью какого-то мокрого дерева, Даниелла выдернула руку:
- Я не хочу тут быть! Я не могу тут быть! Забери меня отсюда…
В её голубых глазах стояли слезы. Я обняла её за вздрагивающие плечи, при виде её слез мое сердце сжалось.
- Я не могу… прости, еще немного…
Какое-то время мы так и стояли, пока она утешалась в моих объятиях.
- Я не могу это сдерживать… это становится тяжело.
- Я знаю…
- Ты не знаешь, - глухо отозвалась она.
- Не знаю, - пришлось признать мне. – Я не хочу, чтобы ты была тут… Но я не могу тебя забрать, мне просто не позволят.
- Уходи оттуда. Просто уходи, тогда меня отпустят.
Я покачала головой, хоть она и не видела этого.
- Уже нет. Ты же знаешь, я не могу доказать, что ты моя сестра. У нас разные фамилии, а наши родители… Если я уволюсь, то они все равно не отпустят тебя, ты же сирота.
Я прижала её к себе еще крепче.
- А что если я?…
- Нет. Все нормально, ты справишься. Мама смогла, и ты сможешь.
- У мамы был папа, и ты, а у меня тут совсем никого. Я одна.
Даниелла отстранилась и вытерла щеки двумя ожесточенными движениями.
- Я не могу так. Я просто не могу. Мне кажется, я схожу с ума. А Лизаветт?.. я ее так напугала…
- Но ты спасла их .. тогда… от беседки…
- Это была словно и не я… - тихий голос Даниеллы, она покачала головой. – Это сильнее меня иногда. Словно Дар берет надо мной верх, и когда он хочет говорить – он говорит.
- Это не так уже важно. Ты не причинишь никому вреда. Все будет хорошо.
Я не знала, для кого я это говорила, для себя или для неё. Но после этого она и правда успокоилась и даже повеселела. С удовольствием рассказывала пор школу и про новую песенку, которую разучила, показывала балетные па и рассказывала о картине, которую написала. И меня это тревожило, ведь только двадцать минут назад она говорила, что ей не нравится тут быть. Что отравляет ей жизнь тут больше: само нахождение тут или её Дар?