Щелк, я переместила свой артефакт в положение включено.
Щелк. Выключено.
Щелк.
Щелк.
Щелк.
Щелк.
Мне нравился этот звук. Я часто так и делала, когда нервничала или задумывалась, просто щелкала им туда-сюда, пытаясь сосредоточиться. Его приближение подсказали мне шаги. Он ходил совсем по-особенному, и я всегда знала, что это он. Королевский Прокурор.
Щелк.
Бледный отсвет… эм… нежности? Радости?
Щелк. Я выключила артефакт и убрала руку. Даже если так, я не хочу знать, что у него происходит на душе.
- Вы ещё тут?
- Забыла зонт.
Я не обернулась к нему, продолжая смотреть на дождь, он просто присоединился ко мне, сложив руки на груди и встав рядом. Краем глаза я посмотрела на него, отметив что ни равнодушное лицо, ни поза никак не выдают того, что я почувствовала артефактом.
Что ж, и слава богу.
Я вздохнула и развернулась к нему спиной, чтобы уйти, но Каэн, откашлявшись, вдруг сказал:
- Кажется, в моем кабинете был запасной. Идёмте.
Он не спрашивал меня, но я не стала перечить, просто шла за ним по полутёмным коридорам. Свет был везде потушен, ведь людей, кроме нас двоих и возможно охраны, уже и не было в здании.
- Посмотрите в шкафу, - мистер Астольф указал мне на огромный шкаф около стены. Я послушно распахнула его дверцы, оглядела его собственное пальто, шляпу, запасную пару ботинок, присела, чтобы осмотреть нижние полки. Для такого огромного шкафа там было чрезвычайно мало вещей.
- Что-то я не вижу… - Я разогнулась и закрыла створки. В лаковом отражении я увидела его за спиной и тут же обернулась. Каэн смотрел на меня очень внимательно, а потом… в его глазах что-то мелькнуло, и взгляд словно смягчился. Его рука коснулась моей щеки.
- Почему ты улыбаешься? – Я закрыла глаза, впитывая этот его жест.
- А что у меня нет повода? – Я не успела усмехнуться, как Каэн уже подтянул меня к себе ближе и начала целовать.
Неужели мне все это мерещится? Он снова?.. сошёл с ума?
Я не противилась. Впрочем, логичным становились все эти жесты его галантности и заботы и даже тогда, когда он будто бы погладил мою руку. Это не было похоже на случайный жест.
- Иди сюда, - Каэн увёл меня за собой в кресло, усадив, как маленькую девочку, к себе на колени. Там же мы и продолжили целоваться. В тот вечер на этом все и закончилось, позже он таки нашёл мне зонт, и даже проводил до экипажа, а после уехал сам. Говорили ли это о глобальных переменах в нем? И пусть моментов, назовём их помутнениями рассудка, стало больше, отчего-то меня это радовало. Пусть он и сам словно боится признаться, что я симпатична ему, пока мне это только на руку, и я собираюсь от этого взять по максимуму.
Такой Каэн мне нравился, если не говорить с ним об Алексии, не злить, что в принципе не входило обычно в мои обязанности, и не опаздывать (вот тут все же его терпения и моего нового положения не всегда хватало), то можно было признать, что он был весьма хорошим... Любовником?
Наверное, это бы называлось именно так. Если бы мы хоть раз это обсудили. Иногда меня посещала каверзная мысль завести данный разговор, как он, Каэн Астольф, ценитель семейных традиций и устоев, оценивает наш тип отношений, и вообще на них согласился, но лишний раз не хотелось ему портить настроение.
Мне нравилась наша игра, до этого она была немой, а сейчас она стала приятнее. Конечно, он не одобрял этих вольностей на работе, все эти поцелуи и прочее, но… во-первых, не всегда я была инициатором этого, а во-вторых, обычно я старалась выбрать моменты, когда никто и ни при каких обстоятельствах не мог бы нас заметить. Я тоже не люблю пересуды.
Сначала мне казалось, что это игра в одни ворота, а он просто подыгрывает мне, отвечая на поцелуи, но потом я заметила, что и сам он все больше увлекался этим. И я не знала, что мне нравилось больше: то, как он начинает улыбаться шаловливо, прижимая меня к стене и целуя, то, как горят его глаза, его внимание, объятия и руки, или просто тот факт, что я словно видела его каким-то другим. Настоящим, живым, чувственным. Да, он не скакал по кабинету от счастья, но от его улыбки я таяла. И я никогда не видела, чтобы он улыбался так часто. Каждый раз словно я прикасалась к его душе. Тому, что никто не увидит и не узнает. Моя маленькая сокровенная тайна.
И его это хорошее настроение чаще всего могло быть испорчено, как я и говорила, несколькими вещами: моими опозданиями или отсутствием шарфа, последнее я старалась не допускать, наученная горьким опытом и некоторым занудством одного господина, и разговорами об Алексии и Эвиане.